Литературная Газета 6451 ( № 8 2014)

Не были националистами в западном – нехристианском – смысле этого слова ни Тютчев, ни Достоевский, ни Леонтьев, ни Менделеев, ни Победоносцев, ни Тихомиров. Они стояли за святую Русь (в форме христианской империи) и ценили её как сложившуюся цивилизационную структуру вселенского православия. «Союз русского народа» (пресловутая «чёрная сотня») также не был националистической организацией. Только позднее стали у нас возникать собственно националистические политические партии.

Как бы то ни было, сегодня мы должны констатировать, что национализм в строгом смысле слова – то есть избирательная этническая мифология определённого народа/этноса, выделяющая его среди других этносов, не вписывается в перспективу христианского универсализма. Это не значит, что народы/нации не имеют права на существование, – это значит, что в мире есть нечто более важное, чем собственно эллинство, иудейство, германство, славянство...

В православном христианстве есть место всему – и личности, и нации, и обществу, то есть любой реальности, но по отношению к Богу, а не только к самой себе. Потому выражение «православный национализм» – такая же химера, как и «православный эгоизм». Православие ценит каждую уникальную нацию, так же как и уникальную личность.

Неизвращённое христианство содержит в себе развитый личный, национальный и социальный элемент. «Православие и есть наш русский социализм», писал Достоевский. Точно так же православие есть наш русский национализм. И наш русский персонализм. То и другое, и третье всегда входило – и будет входить в будущем – в состав имперского единства российской государственности. И никакой народ – а тем более русский – не будет чувствовать себя ущемлённым.

«Россия, – как образно говорил философ Константин Леонтьев, – всегда развивалась как «цветущая сложность», как государство-цивилизация, скреплённая русским народом, русским языком, русской культурой, Русской православной церковью и другими традиционными религиями России».

Русским сейчас трудно – в том числе и в национальном плане. Но они никогда не согласятся стать нацменьшинством в собственной стране в угоду квазиколониальной части элиты. Весь вопрос в том, как будет решён национальный вопрос – под знамёнами русских (и нерусских) маршей или в составе многонациональной империи, скреплённой духовным, державным и экономическим притяжением великорусского ядра.

К этой цели есть один путь – развитие тех областей цивилизации и культуры, под которые были веками «заточены» русские: религиозный поиск, наука, искусство, промышленность, строительство мощного государства.

Лучшие качества русского народа сегодня почти не востребованы, тогда как его конкуренты «купаются» в море дикого капитализма. В этих условиях дело чести русской национальной элиты – коль скоро она на деле русская – как можно скорее вернуть народу те виды социокультурной практики, в которых он может и должен достигать поразительных успехов, что он уже неоднократно доказывал. Тогда и «конкуренты» быстро вспомнят, на чём стоит Русская земля.

Национальные качества русского народа не противоречат его религиозным – православным – энергиям, а вытекают из них. В этом наша надежда и опора.

Теги: национальная политика , экономика

Хуже, чем ошибка

Фото: ИТАР-ТАСС

В годы брежневского застоя советские люди, собираясь в курилках и на кухнях, любили поговорить о преимуществах западного образа жизни. Но странное дело! Сумев разглядеть в капиталистическом раю и безработных на личных автомобилях, и сто сортов колбасы, и пенсионеров, путешествующих по всему миру, советские люди умудрились не заметить на Западе ни забастовок, ни профсоюзов, ни митингов с демонстрациями. А ведь только благодаря упорной классовой борьбе трудящиеся Запада смогли обеспечить себе сносный уровень жизни и социальной защиты. Ведомые профсоюзами и политическими партиями, западноевропейские трудящиеся уже в 1930-е годы заставили капиталистов пойти на серьёзные уступки, добившись более или менее сносного уровня заработной платы. О размерах этих уступок можно судить хотя бы по раздражённым репликам Освальда Шпенглера, который зарплаты тогдашних западноевропейских рабочих иначе, как "нескромными", «политическими» и «незаслуженными», не называл.

Проще говоря, жизненный уровень трудящихся на Западе повысился не сам собою и уж, конечно, не вследствие человеколюбия капиталистов, а в результате упорной экономической и политической борьбы. Достаточно заглянуть в любой учебник по истории Западной Европы и США, чтобы убедиться в том, какие страсти кипели здесь начиная с середины XIX века и до нашего времени!