Литературная Газета 6456 ( № 13 2014)

В моём воображении всё время рисовалась яркая картинка. Перед теликом сидит не худая тётенька с гамбургером и пакетиком картофеля фри из «Макдоналдса». На коленях у неё пособие «Ешьте и худейте», а в свободной от фастфуда руке пульт, с помощью которого она перескакивает с программы «Смак» и ей подобных на передачу с советами диетологов, как избавиться от лишних килограммов. Вряд ли воображаемой мною тётеньке будет интересна моя версия скромного питания. И вообще, кому, кроме моих родственников, друзей и знакомых, будет это интересно? Да, я люблю готовить, я люблю угощать тем, что приготовила. Когда меня одолевает бессонница, кроме 46 капель валокордина и нескольких страниц из «Оперного словаря» Гозенпуда, я читаю книги про супы, завтраки, про салаты. Иногда, вдохновлённая полученной информацией, я встаю, иду на кухню и воплощаю новые кулинарные идеи в жизнь, если, конечно, в наличии имеются необходимые ингредиенты.

Нередко, когда мой организм требует положенных ему питательных веществ, я, как персонаж чеховского рассказа «Сирена», начинаю рассказывать окружающим о том, как замечательно готовили мои многочисленные бабушки и тётушки, красочно описывая какое-нибудь блюдо из далёкого детства, особенно мною любимое. Однажды мой муж, услышав повесть о жареном гусе, который прекрасно удавался маме моей мамы, сказал: «А почему бы тебе не записать твои кулинарные воспоминания детства?»

Предложение пришлось по душе. Действительно, почему бы не вспомнить не столь отдалённые времена и моих дорогих, любимых, заботившихся обо мне, воспитывавших и всячески баловавших меня людей? Ведь только так я могу отблагодарить их за счастливые моменты детской жизни. Вот таким образом и появился новый проект – «Кулинарные воспоминания счастливого детства».

Однажды я появилась на свет в родильном доме им. Грауэрмана. Фамилия этого человека до сих пор служит паролем и визитной карточкой целого братства людей, проживавших в улочках и переулках Старого Арбата. Грауэрмановский младенец с первого своего крика становился привилегированным жителем столицы. До Кремля и Красной площади рукой подать, куда ни ступишь, всюду источники духовной жизни бьют. До консерватории два шага, до библиотеки Ленина – три, в театр Вахтангова и Музей Пушкина хоть каждый день ходи, не говоря уже о трёх кинотеатрах – «Художественном», юного зрителя и повторного фильма. А сколько литературных музейчиков попряталось по переулочкам – и Лермонтова, и одного Толстого, и другого Толстого, и Герцена, и Горького[?] А коли проголодались, то пожалуйте в ресторан «Прага», шашлычную «Орион», отоварьтесь в гастрономах «Диета», «Смоленский», в «Консервах». Купите лучших в городе бубликов в чудесной булочной рядом с магазином «Рыболов и охотник». Всё тут было – и свои «Игрушки», и свой «Детский мир», и две аптеки, и канцтовары, и зоомагазин, и комиссионно-антикварные искусители, от витрин и внутренностей которых взгляда не оторвать. Был даже свой военный трибунал.

Все преимущества грауэрмановской бирки на ноге я оценила позже, а пока что в плетёной корзине на колёсах наслаждалась свежим воздухом во дворе дома № 8 в Серебряном переулке. Из всей семьи я первая родилась в Москве. Папа с родителями переехали в столицу из Саратова в 1920-х годах, а мама – с Украины перед войной. Каким образом семья оказалась в двадцатиметровой комнате в коммунальном особняке с мезонином, принадлежавшем до 1917 года князю Оболенскому, теперь уже не выяснить. Скорее всего, жилплощадь дедушка получил от Министерства лёгкой промышленности, на благо которого в то время трудился.

Вместе с дедушкой в столицу приехала и его мама, моя прабабушка. Родилась она в Санкт-Петербурге, откуда мой прадед, инженер-путеец и последователь Льва Николаевича Толстого, увёз её в своё небольшое именьице в Пензенской губернии. Прабабушке на ту пору было всего шестнадцать, и мечтала она совсем о другой жизни. Пока муж ходил за плугом, охотился на сезонных птичек, играл по вечерам на виолончели и восторгался творчеством графа, она рожала детей, проклинала мелкую дичь, которую приходилось ощипывать в больших количествах, читала в пику мужу только французские любовные романы и ненавидела яснополянского властителя дум, обрёкшего её после столицы на скучное сельское существование. Поэтому, когда революционно настроенные крестьяне сожгли усадьбу, она с облегчением вздохнула, уехала к младшему сыну в Саратов, а позже и в Москву, где предавалась всем радостям жизни большого города, несмотря на более чем скромные бытовые удобства или, вернее, полное их отсутствие. Она подружилась с актёрами МХАТа и даже вроде бы выходила на знаменитую сцену в образе молчаливой старушки. Правда это или нет, неизвестно, но похоронена она на Новодевичьем кладбище в одном ряду с Чеховым и актёрскими звёздами Станиславского.

Старшая дочь прабабушки до конца жизни любила Льва Николаевича. Любила так сильно и преданно, что после долгих скитаний по Сибири в весьма преклонном возрасте переехала в Ясную Поляну, где и нашла упокоение на сельском кладбище.