Литературная Газета 6489 ( № 48 2014)

Перечислим самое любопытное. После откровений об отсутствии смыслов в литературе (кроме тех, которые вчитывает сам читатель, творящий кумира и гения) я побывала на мастер-классе писательницы Линор Горалик, посвящённом животрепещущему вопросу «как не запугать ребёнка «великой литературой». Слова «великая литература» оказались взяты в кавычки вовсе неслучайно. Великая литература, сообщила писательница, называется великой лишь потому, что многие люди так думают. Но дети вовсе не обязаны под кого-то подстраиваться и что-то понимать. И вот тогда они не будут литературы бояться. Ведь бояться теперь нечего – нет никаких обязательств. Хочешь – понимай, хочешь – не понимай. Книга низводится до плюшевой игрушки. Хочешь – люби, хочешь – выброси. Для родителей тоже очень удобно: они тоже могут не знать и не понимать. Хочешь – разговаривай с ребёнком о книжках, а хочешь – нет. Даже, пожалуй, лучше, когда нет. Ведь взрослые склонны доминировать, навязывать себя. Вдруг воля ребёнка окажется подавленной?

На презентации серии книг с многообещающим названием «Новая классика» писатель Иван Зорин, в пику названию, предрекал скорое исчезновение литературы и схождение её в ничтожество; писательница же Лена Элтанг, напротив, бодрилась и говорила, что за границей, где она в основном и проживает, всё выглядит не так пессимистично.

Для публики, однако, более интересной была презентация новых книжных магазинов российской провинции, таких как «Петровский» в Воронеже, «Бакен» в Красноярске, «Корней Иванович» в Туле, «Собачье сердце» в Новосибирске, «42» в Ростове-на-Дону, «Смена» в Казани, «Буксир» в Калуге. Некоторые из них взяли за образец «Фаланстер» – в самом деле примечательный московский книжный, торгующий гуманитарной литературой.

Семинар «Организация переводов на иностранные языки произведений, созданных на языках народов Российской Федерации» оказался посвящён переводу ровно с одного языка: русского, потому что именно он является проводником «в большой мир» для литератур всех иных народов Российской Федерации. Казалось бы, это положение вещей не только нормально, но даже и предпочтительно – ведь это повышает значимость русского языка для всех прочих народов государства, которое не зря зовётся Россией. Однако почему-то входит в моду преподносить доминирование русского языка как проб­лему. Возможно, это происходит в рамках той же борьбы со смыслами, которую мы уже наблюдали в других интеллектуальных собраниях главной ярмарки документальной литературы России.

Кстати, и о литературе. Несмотря на то что на non/fiction заявила о себе самая обыкновенная, будничная цензура, – так, было запрещено участие издательства «Книжный мир», выпустившего книги Егора Холмогорова, Сергея Глазьева, Валентина Катасонова, – книги здесь были представлены довольно разнообразные. Как всегда, интересны были репринты издательства «Мамонт» – от «Истории русской оперы» Всеволода Чешихина до книги «Георгий XII, последний царь Грузии, присоединивший ея к России» Николая Дубровина; двухтомник «Газетный мир России XIX–XX вв.», вышедший в издательстве «Пашков дом»; «Очерки по русской геральдике» Олега Наумова, представленные издательством «Минувшее»; выпущенный «Центрполиграфом» «Русский хронограф»; «Повести Тверского бульвара» москвоведа Владимира Муравьёва и книга «Проблема символа и реалистическое искусство» Алексея Лосева, которую «Русский мир» впервые опубликовал с фундаментальной библиографией «История и теория символа». «Издательство Сабашниковых» специализировалось на мемуарах, «Наука» – на академических словарях, огромных корпусах исторической и диалектной русской лексики, которые медленно, но верно издаются-таки в России. С сожалением приходится отметить, что книги издательств российской провинции на ярмарке почти не были представлены. Из переводной литературы можно выделить записки девушки из Пакистана: «Я – Малала», выпущенные «Азбукой-Аттикус». Эта книга позиционируется как «история девочки, боровшейся с международным терроризмом», но и одно то, как Малала боролась за право исламских женщин на образование, заслуживает внимания.

Три же главные темы non/fiction были: юбилей М.Ю. Лермонтова и столетие Первой мировой войны (можно сказать – «юбилейщина»), а также возвращённый Крым (можно сказать – «навязанные смыслы»). К счастью, можно констатировать, что если не в дискуссиях, то по крайней мере в книгах смыслы ещё сохранились.