Литературная Газета 6495 ( № 10 2015)

Кемеровчанину Дмитрию Мурзину на первый взгляд грех жаловаться на судьбу. Его печатали, приглашали на литфестивали. Но все мы знаем, что это только одна из ступеней к успеху. А вот следующая – это интриги, политика (в прямом и переносном смысле). Как, наверное, активно хвалили бы сейчас Мурзина, выступи он против Донбасса вместе со всеми «рукопожатными». А он вдруг не стал симпатизировать Киеву, не оправдал, понимаешь, высокого доверия. Оказался «ватником» и «колорадом». И вчерашние друзья-либералы старательно повычёркивали его из всех своих списков. Для них он потерян. Но, к счастью, не для нас.

Потеряться, впрочем, можно и в Москве. Андрей Косов не просто хороший бард, он ещё и десять лет возглавлял клуб авторской песни, занимаясь с молодёжью. Диссидентских текстов не писал, Родину не поносил – за что ж его любить? За какие такие заслуги выделять из общей массы? Вот и не выделяли. Периодически он публиковался в журналах, альманахах и газетах, но особой известности не снискал. А мне его тексты кажутся вполне достойными, хотя это всё-таки песни, которые на бумаге и без музыки теряют часть своего обаяния.

Игорь ПАНИН

Весна беснуется

Константин СВИРИДЕНКО

* * *

А я тебя по-прежнему люблю...

Спокойно, тихо и щемяще нежно.

Моя любовь – как выстраданный блюз –

Не злюсь, не буйствую... Целую безмятежно

Твою ладонь. Сверкают где-то льды

Мне недоступные в полярном океане,

Я слышу бури шум и плеск воды

В моём нещадно вымытом стакане...

Но – не тревожит! Всё! Окончен срок

Шальных скитаний, призрачных условий,

Как только умереть позволит Бог,

Так и помру. Устало и с любовью...

Моя школьная любовь

Наташке Ковальчук

Помнишь, девочка, вечер ластился,

Берег Лены, бал выпускной?

И тепло твоё через платьице

Проливалось живой волной.

Помнишь, девочка, танцевали мы,

А прошло – три десятка лет,

И барак наш давно разваленный,

И дороги к нему нам нет.

Тут забот полно, даже в праздники:

Дом, работа, семья, дела...

.............................

Сообщение в «Одноклассниках»,

Что сегодня ты умерла.

Агасфер

На краю селенья, на опушке,

Дом мой срублен, будто бы в раю!

Но слетела на село кукушка,

Чтоб поведать долюшку мою.

Говорят, что не к добру такую

Птицу видеть – для села беда...

А она кукует и кукует,

Пятую неделю... Навсегда?

БРОШЕННАЯ ДЕРЕВНЯ

Не буди, петух, утро нежное –

Из тугой ночи нет дороженьки!

Ах, ты, мил мой друг, деревенщина!

Птица ль вещая, ох ты, Боженьки!

Нету весточки, нету имени –

Над сугробами ветер кружится.

По Руси стоят трубы синие,

Иноверцами не разрушены.

Но ни конский храп, ни собачий лай,

Ни людская молвь тут не слышится –

Кто устал – упал, да в вороний грай.

Кто успел – ушёл, легче дышится!

Ах, святая Русь, Русь родимая!

Что же мы с тобой, милой, сделали?

Над деревнями трубы синие,

Трубы синие, небо – белое[?]

Балерина

Не адепты нового сословия,

Но жильцы из каменных палат!

Мы же тут в России, не в Московии,

Здесь кто полоумен, тот и свят.

Вот бредёт соседка по дороге,

На нелепой куртке – аксельбанты...

Ах, как старость искривила ноги,

Помнящие, как скрипят пуанты.

Взгляд угас, и пенсия убога,

Но зато по жизни вот прозрела.

С нею мы молитвы шепчем Богу,

И тепло нам в доме престарелых.

* * *

Расставанье сердце растревожило...

Что за доля! Сам себе не рад!

Здесь бредут случайные прохожие

Сквозь январский редкий снегопад.

Песня льётся, тонкая и грустная,

Прорастает где-то там, в груди.

И иду святою, светлой Русью я

По такому скользкому пути!

Незаметно пожалей, любимая,

Через дней холодных круговерть:

Гордость – штука малопроходимая,

Малоизлечимая, как смерть.

Пусть в душе растёт цветочек аленький –

Отогрей его, весну творя...

Жаль, печаль начнёт кружиться маленькой,

Хрупкою снежинкой января.

* * *

Весна беснуется, качается луна.

Проталины и лужи – всё промозгло!

А на столе – разрезанный гранат,

Как вылущенный кем-то слепок мозга…

И хочется любимую обнять,

И быть вдвоём в прокуренной квартире,

И преступленья нет страшней – менять

Любовь такую на известность в мире.

Петь и грести

Евленья ВИНОГРАДОВА

* * *

Дождь целуется взасос

с юной-юной лужицей.

Удивлённых глаз стрекоз

мало маю. Вслушаться

непременно нужно – что

крокус шепчет крокусу?

Скоро рядышком с шестом,

в сад являя фокусы,

гибкий хмель ударит в рост,

примула глазастая

с притязательностью роз

ландыши захвастает:

«Первоцвет я, пер-во-цвет!

Я у мая первая!»

Тут сорвётся на фальцет

лягушонка серая

в тёмной лыве у осин...

...ничего мещанского...

Эх, сверну я в магазин,

да куплю шампанского.

* * *

Другой, но всё же вновь поводырём

снег вышел из небесного закута.

Такой хороший! – Хочешь, заберём

его на двор, весна придёт покуда?

Сведём знакомство со снеговиком –

пускай по-свойски с непоседой-сойкой

следит за нами с высоты веков

чудак бокастый – весело и стойко.

А если кто холодный и чужой

придёт нарушить чудную обитель,

он вьюгою отвадит, как вожжой,

а нас ничуть при этом не обидит.

Он будет вольно жить – без поводка

и без ошейника гулять в округе...

Он чутким нюхом будет знать, когда

мы ошибёмся как-нибудь друг в друге...