Литературная Газета 6495 ( № 8 2015)

В прежние времена мы десятки раз проходили эту границу. Праздно ворча: дескать, начудили бюрократы, понастроили барьеров – честной народ, у которого родственники по обе стороны, мурыжить. И только сейчас, когда на Донбассе громыхает война, отчётливо поняли, что эта граница – не просто линия на карте. Это черта, отделяющая добро от зла, здоровье – от тяжёлой болезни.

Батя – атаман Донецкой областной организации казачьего союза «Область войска Донского». «В миру» – Юрий Викторович Сафоненко. По «тарификации» Киева он главарь незаконного вооружённого формирования. Батя и его люди (а это около трёх тысяч штыков!) в числе прочих ополченцев восстали против недуга, которым заболела Украина.

– После того что случилось в Одессе, я понял: бездействовать нельзя.

Дорога в оспинах миномётных воронок. Водилы объезжают выбоины, как заправские слаломисты. Сбавлять скорость здесь не рекомендуется. По ночной округе шастают диверсионно-разведывательные группы – могут обстрелять. Можно налететь и на фугас. А тут ещё туман собирается в низинах[?] Висит, как медицинская вата, бесформенными комками. В один из поворотов мы не вписались, хватанули обочину. Слегка помяли правый бок, но благодаря водителю устояли, не завалились. Минуту-две разбирались, что да как. Пока охрана Бати оцепляла район ДТП, мы ощупывали повреждения. Никто даже не закурил на свежем ночном воздухе – светомаскировка…

Донецк дышит гулкими артиллерийскими вздохами. Иногда они ухают где-то далеко, иногда ближе, иногда почти совсем рядом. У любого жителя, будь он дома или на улице, здесь нет никаких гарантий сохранения жизни и неприкосновенности жилища. Дальнобойный подарок от украинской артиллерии может прилететь в любой момент.

Вот центр города – железнодорожный вокзал. Рядом небольшой рынок. Длинный ряд выгоревших ларьков. Снова миномётные воронки… Дом, одна из стен которого зияет пробоиной. Через дорогу ещё один такой же. И ещё... Этот – вообще гордость киевской артиллерии: смертоносная «дура» влетела прямёхонько в окно одной из квартир. Воображение рисует страшную картину: семья собралась на вечернее чаепитие, и тут…

Опускаю взгляд на тротуар: покалеченная собачка с вывернутой переломанной лапой. Мордаха жалостливая… Дальше, прямо в середине проезжей части, – фрагмент ракеты, выпущенной из «града». Оперение торчит из асфальта примерно на метр. Скоро приедут сапёры. Потом коммунальные службы залатают дорожную пробоину. К слову, работой городских властей в Донецке можно только восхищаться. Словно пёс, зализывающий раны, коммунальщики быстро исправляют то, что разрушено войной. Нередко случается, что люди гибнут как раз во время восстановительных работ. Здесь у каждого гражданина своя передовая.

Комбат Шум (здесь и далее – позывные ребят) везёт нас ближе к настоящей передовой, той, что обозначена на военных картах. Сегодня добраться туда можно быстро. Если, конечно, повезёт и твоё авто не накроет вражеская «арта» (артиллерия). Достаточно выехать из центра Донецка. Ближе к городским окраинам совсем другая жизнь. Разрывы слышны сильнее. То и дело трещат автоматно-пулемётные очереди. Разрушения ошеломительные.

Шум летит, как автогонщик. Рис­ковать собственной жизнью он уже привык, а вот журналистов бережёт. Когда что-то крупнокалиберное полоснуло где-то рядом, наша «тойота» мгновенно превратилась в зайца, который, петляя, стал уходить от погони. Рывками вправо-влево, на огромной скорости мы покинули опасное место.

Слева по курсу блеснул лучом спасительной надежды купол Свято-Игнатьевского храма. Остановились. Зашли во двор, заваленный осколками снарядов, гильзами, битым стеклом и кирпичным крошевом. Вдруг стало тихо. От пронзительной этой тишины сердце сжалось. Словно невидимый безжалостный палач сдавил его ржавыми клещами.

Перед входом в храм – памятный камень. На нём надпись: «Место и жизнь безскорбныя – когда сердце обрящет смирение, и смирением войдёт в терпение». И подпись: «Св. Игнатий Брянчанинов» . Имя епископа Ставропольского и Кавказского святителя Игнатия Брянчанинова в летописях Церкви сияет ярким светом благодатного избранничества. Строгий ревнитель аскетической традиции, выдающийся учёный, подвижник, архипастырь, миротворец, человек высочайшей культуры. Храм, поставленный в его честь недалеко от донецкого аэропорта, безжалостно разрушила украинская артиллерия. Она и сейчас проснулась. И снова басит своими стволами. Изрыгает смерть. Только посылает её куда-то дальше, через наши головы, в город…

Милейший человек, добряк и интеллигент Станислав Примачук появился словно бы ниоткуда. Он – художник, расписывал этот храм. Ежедневные обстрелы приучили к смиренному восприятию новой реальности. Живёт в подвале трапезной, в кромешной темноте, которую с трудом пробивает свет самодельной лучины.