Литературная Газета, 6496 (№ 06/2015)

Одно из перестроечных изданий «Чёрной книги» открывалось предвоенной речью Гитлера, в которой он обличал либеральный Запад: если-де они так жалеют евреев, то пусть и забирают их к себе, но они же их не впускают, потому что на самом деле знают им цену. Да и Стефан Цвейг, идеализировавший европейскую цивилизацию, очень впечатляюще пишет о том, как вчерашние профессора, врачи, адвокаты, предприниматели тщетно просиживают штаны во всевозможных консульствах: кому нужны нищие!

На Эвианской конференции 1938-го гуманнейшие и могущественнейшие державы мира тоже беспомощно разводили руками: они уже сделали всё возможное для облегчения участи около 150 тысяч беженцев из Германии, Австрии и Чехословакии. Представитель США заявил, что по въездной квоте 1938 года для беженцев из Германии и Австрии США приняли 27 370 человек и этим исчерпали свои возможности. Аналогичную позицию заняли Франция и Бельгия. Канада и страны Латинской Америки мотивировали свой отказ в приёме беженцев большой безработицей и экономическим кризисом. Нидерланды оказали помощь по транзиту беженцев в другие страны. Великобритания предложила для размещения беженцев свои колонии в Восточной Африке (Эйхман одно время тоже надеялся выселить евреев на Мадагаскар), но отказалась пересмотреть квоту на въезд евреев в подмандатную ей Палестину (75 тысяч человек в течение пятилетнего периода – сотая часть нынешнего населения). Австралия отказалась впустить большое число беженцев, опасаясь возникновения межнациональных конфликтов, но согласилась принять в течение трёх лет 15 тысяч человек (при плотности населения меньше трёх человек на квадратный километр). Из 32 государств только богатейшая Доминиканская Республика согласилась принять приличное число беженцев и выделить необходимые земельные участки.

Заметьте, для страны со 150-миллионным населением 150 тысяч человек — это одна тысячная еврея на душу населения, и всё-таки даже эта тысячная доля оказалась неподъёмной[?]

Короче говоря, холокост готовили всем миром. Я хочу сказать: всем цивилизованным миром, участие индусов и китайцев не зафиксировано.

Да и в первых американских репортажах о «зверствах» евреи вообще не упоминались, заслонённые жестоким обращением японцев с американскими военнопленными (возмущение американского общества сильно помогло решению об атомной бомбардировке). Позже именно размах и беспричинность массовых убийств евреев начали вызывать недоверие, тем более что пропаганда слишком много врала о зверствах немцев во время Первой мировой войны.

Но вот когда сомневаться стало уже невозможно, простым американским парням оказалось легче войти в шкуру симпатичных немцев, чем грязных одичавших евреев. Президенту Гарри Трумэну пришлось прямо указать генералу Дуайту Эйзенхауэру, что, согласно отчёту, сделанному его специальным экспертом Эрлом Харрисоном, «мы, по-видимому, обращаемся с евреями так, как с ними обращались нацисты, за исключением того, что мы их не уничтожаем». Тем временем газета «Таймс» писала, что американские солдаты в Германии «спутались не только с fraulein, но и с философией. Многие начали рассуждать о том, что немцы вообще-то нормальные ребята, что их вынудили вступить в войну, что истории о злодеяниях – фальшивка».

Зато, когда понадобилось в геополитических видах вступиться за советских евреев, чтобы вставить пистон Советскому Союзу, американцы, прямо по Оруэллу, превратились в вечных друзей нашего брата-еврея, – учитесь, варвары, как всегда быть чистыми!

Увы, в холокосте оказались замаранными даже и те народы, чья экзистенциальная защита от унизительной правды и вовсе строится на самоощущении себя как незапятнанных жертв восточных варваров (про зверства западных сегодня выгоднее забыть – всем, кроме нас). Пробежимся хотя бы по энциклопедии «Холокост» под редакцией маститого Уолтера Лакера (М., 2005). Мне хотелось бы вглядываться только в светлые эпизоды, которыми мои оппоненты наверняка пожелают защитить свою сказку, но я по-прежнему считаю, что если правда не причиняет боли, значит она прячется от самого главного.