Литературная Газета, 6498 (№ 08/2015)

И таял невидимкой в дальней сини,

И белые, дрожащие осины

Роняли свой божественный наряд.

Был вечер мил и красочен вполне,

И ветерок вздыхал над лугом знобкий,

И серп луны качался на волне,

Всегда один, отверженный и робкий.

Под небом голубым кончался день.

И в жизнь мою стучался вечер.

И в горних высях праздничная тень

Уже зажгла мерцающие свечи.

* * *

Я люблю степной полыни

Тонкий, нежный аромат.

Он витает там поныне –

Где лозинок ровный ряд,

Где в наличниках окошки

Нашей маленькой избы,

Где гостей встречает кошка,

Как предвестница судьбы.

Где зелёные посадки

Берегут свои поля,

Где над выгоном касатки, –

Здесь и родина моя.

Я люблю степной полыни

Тонкий, нежный аромат.

Он витает там поныне –

Где лозинок ровный ряд.

* * *

Я колокольный благовест услышал

Вечерней предзакатною порой.

Он в поднебесье плыл всё выше, выше,

Неся душе спасительный покой.

На голубой эмали купол синий

Прозрачным показался мне вдали.

Два голубка над милою Россией

Оливковые веточки несли.

* * *

Мой новый век, мой новый день

Бегут за облаком вослед,

И улыбается сирень

Во цвете лет, во цвете лет.

И песнь мерцающей звездой

Плывёт с небес, плывёт с небес

И, озаряя белый лес,

Мне дарит волю и покой.

Теги: Боков Василий

Горький воздух тишины

СВИРЕЛЬ

Вот и я сгорел вослед

Всем, кто до меня сгорели.

Где души высокий свет,

Где тот мальчик? Его нет,

Только звук его свирели.

Ту свирель мне на мосту

Бес вручил или прохожий?

Подмигнул - и в пустоту[?]

Обожжённый, на ветру

Я запел неосторожно.

На свирели той играл

Пан когда-то козлоногий

Среди рощ и диких скал,

Что за звуки извлекал!

Но над ним смеялись боги…

И летит душа, легка,

Древним ужасом объята,

Где заката облака.

Надо мной исподтишка

Насмехаются собратья.

Жизни тоненькая нить.

Что забвение и слава?

Муза, смею ли просить,

Прежде чем испепелить,

В губы чтоб поцеловала.

* * *

Бедной осени наследник,

Я сегодня не у дел;

Лист сорвавшийся, последний,

Вдоль аллеи полетел.

Осень поздняя. Сухая.

Ветки голые черны.

А я пью, не просыхая,

Горький воздух тишины.

Всё, что было, мимо, мимо,

Не веду потерям счёт,

Ибо всё неумолимо

В свою очередь снесёт.

Только всё же есть мне дело

До всего, пока живу,

В этой роще поределой,

Погружённой в синеву.

Вот кружится лист багряный,

Выбирает, где истлеть;

И душою покаянной

Я приемлю эту смерть.

Ни о чём не сожалею;

Мы, душа, с тобой одни

В тишине пустой аллеи

В эти годы, в эти дни.

Русская звезда

Среди разодранной страны

И разобщённого народа

Мы все в своей беде равны:

Пьянит кровавая свобода.

Над правдой ставим правоту

И право утверждаем в силе,

Не замечая, что черту,

Где гибель ждёт, переступили.

Без боя сдали рубежи

Трудов и славы поколений

Под натиском вселенской лжи

И душу поразившей лени.

Иль с русской началась души

Последняя – за Небо – битва?

И змея кольца чешуи

К броску решающему свиты.

Последние сомненья прочь!

Сивилла гибель нам пророчит.

И ужаса не превозмочь

Всеевропейской серой ночи.

К любви наш голос призывал.

Чему же ты, Европа, рада?

России гибельный развал –

Канун всеобщего распада.

Цивилизации оплот –

Россия – рухнет, вслед за нею

Европа гордая падёт,

На милость отданная змею.

И сдавленный предсмертный всхлип –

Последнее, что нам напомнит:

И что провидел Еврипид,

И видел Данте в преисподней.

И Русская сверкнёт звезда

Вслед остальным по небосводу…

А Бог к себе – в любви! – нас звал,

Как благо давший нам свободу.

* * *

Что мне в жизни земной и превратной?

Я хочу возвратиться туда,

Где любви языком мне понятным

Говорит со звездою звезда.

Где ни горестей нет, ни печалей,

Я забуду, что был всем чужой,

Ибо слово, что было вначале,

Станет мне путеводной звездой.

Полечу искромётной кометой,

Глыбой льда, что объята огнём.

Что жалеть мне оставленных где-то?

Что мне плакать? И помнить о чём?

В круг весёлый вступлю хоровода,

Что ведут во Вселенной миры,

А желанная сердцу свобода –

Только отблеск чудесной игры.

И законы игры принимая,

Я отправлюсь в назначенный путь:

И предстанет Земля, возрастая,

Предо мной – и уже не свернуть…

На дне

В Нижнем Новгороде район на берегу

Волги, под стенами Кремля, где

М. Горький нашёл героев

своей пьесы "На дне".

С утра прозрачно и свежо,

И листопад, что тише света, –

Зовётся это «бабье лето».

В ту осень не было его.

Дождь заряжал с утра. Евгений,

Непризнанный страною гений,

А значит, собственной женой,

Брёл к дому, выйдя из пивной.

Когда жена ушла к другому,

Кто тащит в дом, а не из дома,

Не стал делить он с ней квартиру.

Взял рукопись, где вкривь и вкось

Каракули, но он всерьёз

Считал, что в ней спасенье миру,

И был таков… И ходом дней

Он очутился здесь, «на дне».

О «дне» поведал миру гений

Великодушных откровений,

Провозгласив, что «соль земли» –

Среди воров, бродяг и пьяниц

(Тогда ещё не навели,

Скрывая грязь, державный глянец).

Подвалы смрадные, шалманы,

Дворы с проходом – сущий рай

Для тех, кто жизнью был обманут

Или ступил на жизни край.

Ну что ж, заляжем здесь, «на дне» –

В отраве мыслей есть отрада:

Не думать о грядущем дне,

А настоящего – не надо.

Увы, герой мой не герой –

Поэт и мирный обыватель,

Но только с нежною душой