Литературная Газета, 6528 (№ 40/2015)

– Пока действуют программы, разработанные авторами нынешних учебников. Год назад Ассоциация учителей русского языка и литературы предложила свою концепцию. Она была утверждена на Втором Всероссийском съезде учителей в Ульяновске, после чего прошла процесс согласования в Российской академии наук. Наша концепция, выстроенная на традиционной научной платформе с учётом пилотных учебных программ Министерства образования, со­здавалась на протяжении двух лет – вдумчиво, взвешенно. Затем она попала в распоряжение рабочей группы Госдумы, и именно её было предложено взять за основу. Но потом началось какое­то брожение, и на сцене оказались силы, якобы ратующие за «демократию» в учебном процессе. Они (например, Елена Пенская, декан филологического факультета Высшей школы экономики) заявляют, что борются с консерваторами и догматами и опираются на европейский опыт. Но ведь в Европе вообще отсутствует такой предмет – «Литература». Вместо него в старшей школе преподаются «Основы словесности», в которых никаких сведений о литературном процессе, тесной связи литературы с историей, общественными идеями, мировоззрением нет и в помине.

Никто не хочет понять, что без общего научного стержня мы погрузим сферу образования в ещё большую бюрократию, нежели сейчас. Каждому учителю придётся подробно расписывать свою программу, чтобы обосновать, почему он выбрал то или иное произведение. Не проще ли уйти от всего этого? Мы предлагаем 70% произведений оставить обязательными для изучения, а 30% пусть будут тем самым полем свободы учителя.

Рабочая группа при Госдуме, взявшись за перекраивание концепции, и в первую очередь методики, залезла в такие непролазные дебри, откуда нет выхода. Ведь у нас по закону об образовании учитель имеет право использовать те методы преподавания, которые он сам считает нужными. Это та область, где всё очень тонко и индивидуально, где учитель может проявить индивидуальность, раскрыть свой талант. Это зона его личной творческой свободы как педагога, как словесника.

Сторонники «европейского подхода» заявляют: язык классических произведений слишком сложный и непонятный для детского восприятия. Так что теперь – отказаться от их изучения? Следующий критерий – разделение произведений по возрастным категориям. Но ведь ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Чехов специально для детей ничего не писали. Я согласен, в рамках школьной программы постичь все тайны творчества невозможно, но как раз здесь и проявляется талант учителя – до какой глубины копнуть. Но при этом – не трогайте же сами произведения, не убирайте их из программы!

– Что нас ждёт в итоге, как вы считаете?

– Мне кажется, содержательная часть образовательной программы – «золотая полка» из 100–150 произведений – войдёт в новую концепцию. Думаю, нужно просто немного переждать, и здравый смысл всё равно восторжествует. Профессиональное сообщество должно всколыхнуться и воспротивиться купюрам, минимизации и урезанию (за разговорами о якобы демократии) личной творческой свободы учителя.

БеседовалСергей ЕВСЕЕВ

«Свальный грех» речи

«Свальный грех» речи

Общество / Гуманитарий / Язык мой - враг мой

Куприянов Вячеслав

Теги: общество , филология

Сегодня, как никогда в истории, мы окутаны и опутаны устной речью. В любом скоплении народа увидишь сосредоточенных «на своём» индивидов, либо говорящих по мобильному телефону, либо рассматривающих на смартфоне или планшете свои собственные изображения. Натиск устной речи и молчаливых картинок оценивается уже как вид зависимости, сопоставимой с наркотической. Усиливается плотность электронной молвы, переходящей в сплетню, образуются интернет-сообщества если не единомышленников, то единосплетников. Сплетня «органично» входит в мозаику новостей, формирует «клип» и т.д.

Академик Ю.В. Рождественский в ряде своих работ рассматривает речь, исходя из прогресса средств её передачи: устная, рукописная, печатная, речь средств массовой коммуникации. В этом развитии представлена культурная история языка и становление этического ядра культурной идентичности. Введение нового материала речи в общественную языковую практику приводит, в частности, к переменам в общей организации социума и формах общественной мысли.

Устная речь поначалу «допускает только хранение в памяти людей и поэтому по своим информационным возможностям может обеспечить существование только родоплеменных коллективов» (Ю.В.Р., цит. по рукописи). Это период производства «исчезающей» речи, не создающей культуры как социальной памяти. В отличие от неё рукописные тексты не исчезают по мере их создания. Возникают библиотеки, появляются мировые религии, сплачиваются цивилизации, отвергающие варварство. Книгопечатание организует школу, распространяется обширная научная литература.