Литературная Газета, 6532 (№ 46/2015)

Эти два совсем молодых человека встретились в начале 1919 г. в небольшом городе Невеле (ныне Псковская область). Волошинов к тому времени был студентом-юристом Петроградского университета, поэтом и композитором, в 18 лет он уже издал музыкальные произведения. А больной с детства остеомиелитом Бахтин по этой причине, как выяснил крупный исследователь его биографии Николай Алексеевич Паньков (1956–2014), не имел даже среднего образования, оставив четвёртый класс гимназии. Тем не менее именно он стал лидером кружка, который у нас сейчас стало принято называть «кругом Бахтина».

В 1923 г. «круг Бахтина» перебрался в Петроград, вскоре ставший Ленинградом. Его состав пополнился, и кружок продолжал существовать до ареста Бахтина в конце 1928 г.

«Круг Бахтина» имел свои особенности. Чаще кружок объединял людей близких специальностей, но вокруг Бахтина собрались представители разных наук, даже не только гуманитарных: петрограф Б.В. Залесский, биолог И.И. Канаев. Члены кружка хорошо дополняли друг друга. Они работали или учились в разных местах и постоянно встречались с редко выходившим по болезни из дома Бахтиным. В ленинградский период существования кружка появились значительные публикации его участников: «Проблемы творчества Достоевского» Бахтина, «Формальный метод в литературоведении» П. Медведева, две вышеупомянутые книги Волошинова.

Сам Валентин Николаевич сразу по возвращении в Петроград восстановился в университете, но уже на этнолого-лингвистическом отделении факультета общественных наук, которое окончил в 1924 г. С 1925 по 1930 г. он был связан с Институтом сравнительной истории литератур и языков Запада и Востока (ИЛЯЗВ). В «круге Бахтина» Волошинов был единственным специалистом по языку. Тем не менее его первая книга посвящена иным сюжетам. Это скрупулёзный анализ концепций З. Фрейда, оцениваемых резко отрицательно. Автор приходил к выводу: «Психоанализ – плоть от плоти, кровь от крови разлагающейся буржуазной идеологии».

Вторая книга касалась проблем языка. Речь в ней шла и о марксизме, однако данная проблематика всё же не была главной. В центре внимания автора – история науки о языке и сущность человеческого языка.

А Бахтина в это время постигла катастрофа: он был арестован из-за связей вне кружка, в котором тогда больше никто не пострадал. На следствии он назвал себя «марксистом-ревизионистом», другие шли как «кадеты» и «монархисты». В марте 1930 г. Михаил Михайлович уехал в ссылку в Кустанай. Больше он и Волошинов никогда не видели друг друга. Кружок распался, хотя большинство его членов оставались в Ленинграде.

После закрытия ИЛЯЗВ Волошинов преподавал в Педагогическом институте имени Герцена, потом перешёл в Ленинградский институт повышения квалификации работников искусств, где читал социологию искусства и стал профессором. А после 1930 г. публикации Волошинова навсегда прекратились. На долгие годы перестал печататься и Бахтин.

Обе монографии Волошинова были забыты ещё при его жизни. Вспомнили их, прежде всего «Марксизм и философию языка», не у нас, а на Западе, благодаря Р. Якобсону, по инициативе которого она была в 1973 г. издана в английском переводе и сразу стала популярна во многих странах.

Однако как раз в годы, когда книгу открыли, возникла неожиданная проблема. Если издание 1973 г. ещё вышло под фамилией Волошинова, то вскоре всё более популярной начала становиться идея о принадлежности Бахтину книг и всех статей, изданных под фамилией Волошинова, а также книги расстрелянного в 1938 г. П.Н. Медведева о формальном методе. Об этом стали говорить ещё при жизни Бахтина, скончавшегося в марте 1975 г., и ещё чаще после его смерти. Одно из первых указаний было как раз в 1975 г. в третьем издании Большой советской энциклопедии, где в статье М.Н. Эпштейна «Психоанализ» в числе авторов, использовавших его положения «в борьбе против формалистической и вульгарно-социологической методологии», был назван «В. Волошинов (М. Бахтин)». Получалось, что Волошинов – псевдоним Бахтина! И сейчас в каталоге РГБ и Исторической библиотеки под фамилией Волошинова одна карточка: «Под этим именем публиковал свои работы М.М. Бахтин».

Но на чём основана версия об авторстве Бахтина? Есть много свидетельств того, что Михаил Михайлович говорил об этом в последние годы жизни. Однако это были лишь устные высказывания, Бахтин избегал об этом говорить при записи на магнитофон и редко письменно касался этой темы... Сегодня у нас, к сожалению, нет возможности отделить идеи Бахтина от идей Волошинова. Обращение же к бесспорным сочинениям Бахтина не поможет: в те годы он не писал о проблематике, связанной с языком, а в его лингвистических работах 50-х годов концепция частично изменилась.

Итак, следует признать значение и Бахтина, и Волошинова. Вклад каждого из них в науку значителен. О Бахтине написано очень много. О Волошинове – значительно меньше: разве что содержательные исследования Н.Л. Васильева и Н.А. Панькова. Будем надеяться на то, что в будущем ситуация изменится...