Литературная Газета, 6561 (№ 30/2016)

Молодой Брандо очень близко к сердцу принял (и это было его разочарованием на всю жизнь) предательство режиссёра, его открывшего. В 1952 году Элиа Казан (режиссёр фильмов «Трамвай «Желание», «Вива, Сапата!», «В порту», где Брандо триумфально дебютировал) не только признался «комиссии по антиамериканской деятельности» в том, что был членом коммунистической партии, но и выдал восьмерых своих коллег, чем разрушил их карьеру, сломал жизнь. То было переломное время для «фабрики грёз». Даже великий Чарльз Спенсер Чаплин вынужден был спешно покинуть США. Все сочувствующие коммунистам или России были вытравлены из «важнейшего из искусств» – никакой критики американского образа жизни, капитализма и устройства США с началом холодной войны не допускалось.

Жаль, что в фильме эта тема недостаточно раскрыта. «Мягкая, но неумолимая сила» привела к полному идеологическому подчинению кинематографа власти. Об этом у нас стали забывать: теперь в Голливуд стремятся, готовы изображать русских в американских киноагитках кровавыми дикарями, мечтая об «Оскаре», на что только не идут… И действительно смешно: ведь это в России, стране Станиславского, куда ещё недавно приезжали сотни режиссёров и педагогов за опытом, а у нас про его систему и этические принципы, как кажется, совсем забыли – снимают низкопробные фильмы и сериалы по «сделанным на коленке» сценариям, играют тяп-ляп, на репетиционном периоде экономят, «любят не искусство в себе», а себя и деньги. А вот наши «партнёры-антагонисты» тем временем научились относиться к профессии актёра в высшей степени серьёзно и сейчас делают для ТВ (теперь это важнейшее из искусств) сериалы, которые российским «мыльным продюсерам» и не снились.

Брандо, смолоду игравший борцов, бунтарей и отчаянных сумасбродов, блистательно взойдя на трон «короля кино», поначалу тратил свой авторитет на отстаивание интересов «поражённых в правах» граждан Америки – чернокожих и индейцев; даже отказался в знак протеста получать свой второй «Оскар», чем смертельно оскорбил весь бомонд Голливуда. Он натурально мучил во время съёмок режиссёров (даже самых лучших, тех, что его любили), буквально издевался над продюсерами, которые его ненавидели. И стал бы изгоем, но… то ли устал от политической борьбы, то ли осознал её бессмысленность, а также, возможно, посчитал, что в киноискусстве после «Крёстного отца» и «Танго в Париже» ему больше нечего сказать, а денег он заработал уже много, и уехал из страны на купленные им «острова наслаждений» возле Таити, и «воцарился» там, зажил по-королевски.

На Таити он позволял себе всё, как султан. «Ты царь, живи один», «себе лишь угождать», «полюби себя самого, вот начало романа, который продлится всю жизнь». Авторы фильма настаивали на том, что он был бисексуален (им лучше знать), однако, судя по таитянскому периоду, в котором он, наплевав на всё, удовлетворял все свои прихоти, Брандо любил только женщин. Много и сильно (количество его законных детей вместе с незаконнорождёнными не поддаётся исчислению). Причём предпочитал он азиаток и негритянок, называя белых женщин фальшивыми и неискренними. И ещё он любил выпить. И поесть. Последняя страсть стала болезненной. Стройный, спортивный красавец-полубог постепенно неприлично растолстел (140 кг при росте 177 см), а возвращался к своему призванию, только когда ему нужны были деньги.

Авторы фильма говорили о его баснословных гонорарах – и невольно подумалось о несправедливости мира и коварстве судьбы. Ну, о соблазнах шоу-бизнеса, о том, что делают сумасшедшие гонорары, на которые покупаются «лица нации» (актёры, музыканты, спортсмены, телезвёзды), с этими лицами, о том, что с человеком делает беспредельная свобода, отдельный долгий разговор. Кто из нас знает, как он изменится, когда на него свалится хотя бы сотая доля тех богатств, славы и власти, которыми обладал Брандо… В конце жизни «король кино» превратился в нечто до обидного несуразное, большое и бесформенное: и внешне, и внутренне. В фильме безжалостно демонстрировались известные документальные кадры оплывшего, постаревшего Брандо во время выступления в небольшом судебном зале. Судили его сына, который в алкогольном озверении убил возлюбленного своей сестры. Искренние слёзы и драматический талант Брандо в изображении отцовского горя не помогли спасти сына от тюрьмы – его признали виновным и осудили на 10 лет.

Трагедия: сын – алкоголик, убийца, дочь – наркоманка, самоубийца (через четыре года после смерти возлюбленного она покончила с собой), а в 2004 году в возрасте 80 лет умер и сам великий артист. От болезней, сопровождающих ожирение.

Впрочем, для Америки в этом тоже нет ничего необычного.

Узнав о его смерти, Аль Пачино произнёс: «Бог умер».

Но бог ли?