Литературная Газета, 6577 (№ 47/2016)

Во время трапезы нас развлекали трубадуры – очень милое семейство из папы, мамы и двух сыновей, одетых по моде позднего Средневековья. Все четверо играли на диковинных инструментах и под музыку декламировали длинные баллады на непонятном языке Тосканы времён Данте. Если за праздничное застолье гости натужно благодарили, фальшиво улыбаясь, не в силах признаться, что пресная капустная похлёбка не пошла, а кабанчик странно попахивал, то художественно-музыкально-вокальное сопровождение праздничного ужина всем понравилось.

Последовавший за вечерней едой фейерверк на лужайке под луной и жонглирование папы-трубадура пылающими факелами нас взбодрили. Получив порцию ночной прохлады, наша компания с удовольствием заняла места у горящего камина. Наполнив хрустальные сосуды «настоящими» напитками, заворожённо глядя в огонь, мы потягивали кто коньяк, кто виски и читали друг другу любимые стихи замечательных русских поэтов. За этим увлекательным занятием нас застала полночь. Вот уж «в камине гаснет пламя, томя, трещит сверчок…», и мы расходимся по не очень уютным и холодным покоям замка. Наверняка, все его обитатели веками страдали ревматизмом.

Заперев на всякий случай дверь на мощный засов, я нырнула под одеяло с головой. Долго не могла заснуть, с трепетом прислушиваясь к звукам ночной жизни нашего временного прибежища. Где-то что-то скрипело, подвывало, шуршало, двигалось, шепталось… Я мечтала об одном: скорее бы наступило утро или хотя бы рассвет, и тогда птичий щебет выключит будоражащую ночную музыку.

Вместе с завтраком нас приветствовали яркий солнечный день и пейзаж, не изменившийся за семь с половиной веков существования Il Meleto. Все тосканские художники тысячи раз воспроизводили этот пейзаж на своих полотнах, сотни писателей и журналистов описывали его в своих опусах, миллионы туристов его фотографировали. Настал и наш черёд восхититься первозданной живописностью благословенного края, что мы и сделали, попивая кофий и поглощая свежие круассаны.

После завтрака нас ждали ознакомительная прогулка по призамковым угодьям и познавательная программа с тестированием. Сначала нам показали образцовый средневековый огород, состоящий из двух частей – лекарственной и овощной. Затем мы обозрели бескрайние ильмелетовские оливковые рощи и виноградники, узнав, сколько литров масла и вина они приносят ежегодно владельцам, после чего нас повели в винные погреба. В подземных помещениях хранились тысячи запылённых бутылок и сотни бочек, содержимое которых, несомненно, могло наполнить радостью любителей выпить. Здесь было где разойтись и чем побаловаться герою старинной французской песенки про алкоголиков:

Оставьте меня в погребе,

где хранится хорошее вино.

А когда я умру,

напишите на могильной плите:

«Здесь покоится король выпивох».

Сегодня любой уважающий себя замок содержит внушительную винотеку, соблазняя посетителей примерно следующей рекламой: «У нас вы не только узнаете всё о лучшем вине региона, но и попробуете его, а если оно вам понравится, то сможете унести столько бутылок, сколько позволят ваши желания и финансовые возможности. Кстати, вашу покупку мы можем доставить в любую точку земного шара».

На лекции, последовавшей за обходом винных владений Castello, мы узнали всё-всё о лучшем вине данного региона – о кьянти. Попробовали, кто сколько смог, и даже приобрели несколько бутылок, но не потому, что так сильно понравилось их содержимое, а скорее по сентиментальным соображениям – на память о замке. На этикетке он представал во всей своей стилизованной красе.

Не успели мы вырваться из подземелья, как на нас напал шоколатье с рекламируемой им продукцией. С трудом мы умолили его перенести «шоколадные пытки» на вторую половину дня, чтобы не испортить аппетит и по полной насладиться грядущим обедом.

Нас ждал приятный сюрприз, тщательно подготовленный друзьями из Болоньи – супругами Ольгой и Рубеном Шмитт. На зелёной лужайке, примыкающей вплотную к стене замка, обосновался покрытый белой скатертью стол, уставленный хрустальной и серебряной утварью, графинами с рубиновым вином и украшенный изящной зелёной змейкой из живого плюща. Нашим взорам открывался бессмертный тосканский вид уходящих в голубоватую даль гор и серебристых холмов. Драгоценная ткань пейзажа была расшита зонтичными пиниями и устремлёнными к ослепительному солнцу изысканными кипарисами. Из распахнутых окон лилась божественная музыка великих итальянцев с завораживающим меццо-сопрано, поющим, конечно, о любви, скорее всего несчастной.

В правом углу лужайки за переносной установкой для гриля колдовал посланник Дарио Чеккини. «Поэт флорентийского бифштекса» прислал от своего прилавка к нашему столу образцы своей лучшей мясной продукции. Наши восхищённые желудки высоко оценили широкий жест знаменитого мясника и ресторатора.