Литературная Газета, 6578 (№ 48/2016)

В письмо была вложена фотография, сделанная недавно. С неё на Нармаевича смотрел белый как лунь очень пожилой человек с уставшим взглядом и посечённым морщинами лицом, опирающийся на суковатую палку-трость.

Но старик Нармаевич видел совсем другое: молодцеватого голубоглазого друга Колю в пилотке, лихо сдвинутой набекрень, с неизменной папироской в углу рта.

Он помнил его именно таким, хотя более двадцати лет назад они виделись, их тогда человек тридцать приехало на встречу однополчан. Но в памяти отложился только образ Коли-фронтовика.

Не привыкший откладывать на потом важные дела, Нармаевич принялся писать ответ.

«Здравствуй, дорогой Коля!

Рад, что у тебя всё нормально. У меня тоже всё хорошо. Старуха-жена померла пять лет назад, и без неё пусто стало, но помогают дети и внуки. Каждый год ложат в госпиталь для ветеранов войны, там мне поправляют здоровье.

Жалко, что из нашего полка остались только мы с тобой.

Фотография твоя мне очень понравилась. Ты почти совсем не изменился. Отсылаю её тебе обратно. Если у тебя есть другие фотографии, присылай, я их с удовольствием посмотрю.

Будь здоров, друг Коля!»

И старик Нармаевич, бережно вложив в заранее приготовленный конверт своё ответное письмо и фотографию друга (не хотелось Нармаевичу, чтобы лежала она, никому не нужная, если с ним что случится), начал писать на нём обратный адрес.

Внутри невыносимый гул

Внутри невыносимый гул

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Калмыкии

Теги: Поэзия Калмыкии

Номто Дорджиев

Родился в 1986 году. Выпускник гуманитарного института КГУ по специализации «Русский язык и литература». Стихи печатались в журнале «Байрта» и в сборнике молодых поэтов Калмыкии «Особенный день». В настоящее время работает в РИА «Калмыкия».

Ода калмыцкой женщине

Нет, калмыцкая женщина не плачет.

Она мне напоминает Урсулу Игуаран,

Даже если муж у неё слизняк и растратчик,

А вся жизнь – череда семейных драм.

Она обходится без цветов на 8 Марта,

И что есть комплименты ей неизвестно.

Пусть в феминизм другие ударяются с азартом.

Ведь бóрцоги(1)  сами не родятся из теста.

Она может приготовить три блюда из курицы

И сшить выпускное платье дочери из подручных тряпиц.

Но суженый всё будет принимать как должное и хмуриться.

Хотя обязан, как перед святыней, падать ниц.

Она нянчится с сыном, которому за тридцать,

Работает шестнадцать часов и успевает по дому.

Она как белка в колесе не устаёт крутиться.

Без мам все страны в бардаке потонут.

Она поедет зарабатывать в Москву и Петербург без страха,

И ровно через месяц близкие получат перевод.

Жёны-калмычки вряд ли станут клясть, впустую ахать.

Мужьям-калмыкам просто сказочно везёт.

Коробки

Наверняка только любителям геометрии

Приятно

То, что вся наша жизнь

Квадратна.

Самая первая коробка – родильный дом.

В нём пелёнки, довольно промаслив,

И как это заведено, потом

Нас ведут в коробку под названием ясли.

Оттуда уже прямиком в коробку школы,

Где каждый правилами опутан.

И если твой череп не совсем полый,

Ты достигнешь коробки института.

Далее работа в какой-нибудь коробке.

А если, опять же, нехватка ума,

Конец может быть печально коротким:

Тебя ждёт решётчатая коробка – тюрьма.

Вот так вся наша жизнь – из коробки в коробку,

В которых всё ищем свой уголок.

Людей, отплясавших сполна свою чечётку,

Хранит последний деревянный коробок.

Всё-таки из этих коробок

Одна по душе мне лично:

Это коробка

Библиотеки публичной.

Молебен

Толпа толчками напирает в хурул,

Как будто овцы в кошару.

Внутри невыносимый гул.

Скопом пришли на Белую Тару.

Обувь небрежно свалили в прихожей.

Разутыми или в домашних тапках.

Неужели вот так, только попозже,

Мы ступим в твою землю, Амитабха?!

Густеет облако углекислого газа,

Хурул до отказа прихожанами напичкан.

Не все движимы религиозным экстазом.

В припадке женщина-эпилептичка.

Несчастную погодя увезли на скорой.

Не было солнца ни в лицах, ни на небе.

Монахи расселись посреди затора.

Начинался долгожданный молебен.

Опоздавшие препирались с охранником на входе.

Этим уже не удивить нас, впрочем.

Секундная заинтересованность в народе.

И – недоумение в глазах ринпоче.

Есть риск быть раздавленным при дележе аршáна(2).

Крик о помощи в бормотанье потонет.

Вам важнее печеньки с конфетками, но не Гаутáма.

Кажется, он вообще здесь неправильно понят.

Осень с жёлтыми пальцами курильщика

Осень с жёлтыми пальцами курильщика

Докурит ноябрьские папиросы.

Окурки достанутся удильщикам,

И камни заточат косы.

Молочный туман жирностью два и пять

Скрывает в себе ёжиков Норштейна,

Которые могут созерцать

И при этом таскают клейма.

Вокруг множество антигриппозных ниндзя.

Нервно шевелится «крик» Эдварда Мунка.

Любезные калмычки в цветных линзах,

Безарбидольность в аптечных пунктах.