Литературная Газета, 6585 (№ 05/2017)

– Герои, во-первых, это ты сам, герой – это мысль, герой – это сама идея. Герой – это та метафора, которую ты раскручиваешь. Они становятся героями, которых ты должен привести по какому-то финальному пути. Как человек, который хочет перейти речку по камешкам. Ты становишься на том берегу, тебе нужно перейти на другой берег непременно. Ты стал на первый камешек и не знаешь, какой будет следующий твой шаг. Перед тобой три камня стоят, и они все шатаются. Ты перепрыгиваешь по камешкам, и вот этот путь пройденный приводит тебя к финалу, потому что ты прошёл путь и ступил на другой берег. Путь этот и есть сама ткань стихотворения, а конечная точка – это конечный итог моего героя.

– Весьма образный рассказ, у писателей, наверное, всё проще. Одни выстраивают сюжет на бумаге, а другие, хоть и бросаются вслед за своим героем, как в омут, но всё равно, завершая рукопись, вгоняют его в жёсткие рамки литературного жанра. Скажи мне, чем отличается психология поэта от психологии писателя?

– Я глубоко убеждён, что пишет не тот, кто пишет, а пишет тот, кто думает, тот, кто видит. Поэт – это не способ писания, поэт – это способ существования. Это жизнь и судьба. Ты пишешь судьбой. Если б я когда-то не влюбился всерьёз и надолго, я б никогда не написал четырёх, пяти книг, которые пронизаны этим чувством. В этом всё. Поэт – это форма существования. Поэтому ты и пишешь. Придумать стихи нельзя. Я много сейчас знаю молодых поэтов, которые грамотно всё пишут, и вижу, как это всё придумано. И тут дело даже не в душе, а в мировосприятии. Поэт рождается со своим штампом. И видно: это написал такой-то. Если ты фамилию закроешь, видно корявые стихи, много метафор, ритм прыгает. Это кто – Ткаченко. А если ты возьмёшь десять поэтов, закроешь их фамилии и увидишь, что все стихи одинаковые – вот это самое страшное, когда невозможно по стилю узнать поэта. Поэт должен быть узнаваемым. Пусть это будет с ошибками, пусть это будет. Свой почерк должен быть. Стилистика своя, а самое главное – это стилистика. Это я особенно понял, когда стал писать прозу. Писателя нет без стилистики, без твоего языка, без твоих привычек, штучек, хохмочек, без интонации. Ты должен весь прочитываться. Ты должен быть в произведении узнаваемым. Это говорит о том, что ты себя полностью вложил в страницы. Если ты этого не сделал – просто лживый мастер.

Сегодня появилось очень много писателей, которые говорят о том, что сейчас литература стала профессиональной, а всё остальное было любительством. Я беру книжки этих профессионалов, и читать их тошно, потому что я знаю наперёд, что будет. Раньше писатель вынашивал свою книжку, он её не выдумывал, а он проживал её. Возьми Юрия Трифонова, Юрия Давыдова или Фазиля Искандера. Каждая книга – это жизненный этап, её писали три-четыре года. Это была серьёзная работа, а сейчас это превратилось в ремесленничество. Я против этого, хотя никогда не буду авторов ругать или воевать с ними. Я достаточно их уважаю, но эта жвачка определённая, она отучает человека мыслить.

Настоящая хорошая книга читается с трудом, потому что там нужно мыслить, нужно думать. Я, когда начинал читать Пруста, первые 30–40 страниц вообще не мог читать, проходил эти 40 страниц, а потом не мог оторваться. Так же было и с книгами Маркеса. Чтение – это большой труд, а сейчас люди не хотят трудиться, чтобы получить мысль. Поэтому книга проходит сквозь тебя и так же уходит без следа. Это не чтение. Просто человек теряет время.

Окончание в следующем номере

Сказочное чудо состоится

Сказочное чудо состоитсяВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Стихи по кругу

Теги: Крым , поэзия

Людмила Шершнёва