Литературная Газета, 6590 (№ 11/2017)

Высокий, красивый, светловолосый... По словам всех, кто его знал, он сразу выделялся на общем фоне. Всегда прямо высказывал своё мнение, обладал своеобразным, порой резким чувством юмора, что не всем нравилось. Зато дети были от него без ума. Потому что он имел харизму, пел, писал стихи, всегда говорил то, что думает, не врал. С ним было всегда... неожиданно. Он мог, говоря с ребятами о фольклоре, занавесить окна тёмными шторами и устроить день страшилок. А литературные анекдоты, сочинённые его учениками, были не хуже хармсовских... На его странице «ВКонтакте» много проникновенных постов его учеников вроде этого: «Леонид Евгеньевич, вы были лучшим учителем для всех! У вас были очень интересные уроки, которые нравились каждому...»

Благодаря конкурсу «Учитель года» Бондаря узнали лучшие педагоги страны. Они откликнулись на его гибель словами искреннего горя: «Скажите, зачем нужно было, чтобы Лёня Бондарь умер?.. Россия потеряла талант, который мог бы сверкать... Мы потеряли учителя, поэта, товарища».

Одним из любимых поэтов Леонида был Николай Гумилёв. Он и сам был похож на него. Потому что «был личностью, именно личностью, человеком цельным, человеком чести и долга», как сказал о Бондаре его коллега-словесник, победитель конкурса «Учитель года-2016» Александр Шагалов. А когда другой учитель года, Алексей Овчинников, спросил его на конкурсе, много ли стратегических ходов у него в запасе, он ответил: «Надо быть самим собой. В этом главная стратегия».

Леонид успел попробовать себя и в публицистике, став колумнистом «Учительской газеты». Его колонки вызывали переполох, будили, царапали, задевали за живое. Он откровенно говорил о проблемах современной школы, неистребимой бюрократии, чувстве ущербности и несвободы учителя. И конечно, о поэзии, литературе, кино – об искусстве и творчестве как противодействии рутине. Чтобы самому её побороть, он ушёл из школы. «От всего отвязался, что тяготило несколько лет. И, кстати, куда-то девается бунтарский запал. Умиротворение приходит. Вот такой вот дзен», – писал Леонид.

Стихи были его истинной потребностью. Они похожи на него – такие же, не влезающие в рамки, смелые, неожиданные. А 9 февраля, за две с небольшим недели до гибели, Леонид опубликовал пророческое стихотворение:

Если я завтра умру

Так и останемся

Не пойми кем

Главное успеть до того

Как выйдешь из дома

Как встанешь с кровати

И ничего не узнает

Не увидит сын

Сухая кожа на моих руках

Больше не будет

Неприятностью

Если я завтра умру

это будет случайность

Без пытки болезнью

Без допроса которым

является старость

Не лучше ли так

Когда ощущение счастья

Если я завтра умру

Ты разрешишь вопросы

Не скажешь

отложенных фраз

Моих не услышишь ответов

Раздражённых моих насмешек

Последними словами

Будет

Спокойной ночи

А что я там бормотал во сне

Повспоминаешь

Махнёшь рукой.

Он ушёл на самом взлёте, в ощущении счастья...

Принявший боль земную

Принявший боль земнуюВыпуск 7 (26)

Спецпроекты ЛГ / Словесник / Литературная география

Фото: Олег Нехаев

Теги: Валентин Распутин

Вспоминая Валентина Распутина

«Отцовская благодать Байкала, – писал Валентин Распутин, – так велика, что ни дух, ни тело наши бедствовать не могут… Надобно раз и навсегда поверить, что никогда Мать-Земля такое святилище, как Байкал, в том числе и нам, на поругание не отдаст…»

Байкал – щедрый дар небес

В 1969 году в порту Байкал на горке у истока Ангары купил дачу писатель Глеб Иосифович Пакулов. В его большой светлый дом, сложенный из крепких лиственничных брёвен, стоящий в зелени высоких трав и деревьев, стали приезжать друзья, среди которых был Валентин Распутин. Внизу сверкающей лентой раскинулась Ангара. Пятнадцать минут ходьбы – и открывается великий Байкал.

Эти сказочные места притягивали всех, и многие из гостей вскоре сами обзавелись здесь дачами. Валентин Григорьевич Распутин в 1974 году купил в порту Байкал домик, приписанный к улице Вокзальной и значащийся под номером 1. На самом деле этот дом стоит одиноко между двумя частями посёлка, расстояние между которыми около километра. Он тесно прилеплен к старой байкальской горе, с высоты которой десятки лет тёмными ночами посылал свет маяк, доставленный сюда из далёкой Англии. В мае эта скалистая гора, безлесая внизу, полыхает багульником, в июне белеет кашкой, а осенью от её сказочного разноцветья, от тёмной синевы Байкала просто захватывает дух.