Литературная Газета, 6594 (№ 15/2017)

– Я сторонник того, чтобы сохранять историческую эпоху и оперы, и балета. Пусть технические средства будут современные, но эпоха, события, действия должны быть приближены к тем, которые создавали авторы. Таких людей, как Дзеффирелли, мало, к сожалению. И театров, которые работают с Дзеффирелли, тоже мало. Многие театры имеет скудную финансовую поддержку, и формируется целая плеяда режиссёров, которые под эту финансовую «формулу» работают. А поскольку их очень много, то, что они делают, называют современным, модным. Кроме того, существует определённая группа людей, которая с ловкостью изменяет литературную основу оперы. Они имеют свой меркантильный интерес – получают за это авторские отчисления. Всё это я бы назвал художественным мошенничеством. Представьте себе: танки, бронетранспортёры в «Аиде»! Хотите про танки – напишите пьесу, сочините музыку и ставьте. Кто мешает? Убеждён, всё это от неспособности отдельных современников создавать сценически яркие музыкальные спектакли. Но это пройдёт. Про них забудут.

– Чем отличается гений от талантливого человека?

– Гениальность, мне кажется, имеет своё измерение: время и пространство. Талант – частица гениальности и в своих измерениях может быть забыта и не замечена последующими поколениями.

А Пётр Ильич Чайковский, например, написал музыку, которую 150 лет исполняют и слушают не только в крошечном Воткинске в Удмуртии, где он родился, но во всём мире. Вот это гений.

– По Пушкину гений и злодейство – две вещи несовместные. А по-вашему?

– Я не совсем согласен, потому что человек – уникальное создание природы. Но он не совершенен, по этой причине в мире происходят вой­ны, нарушается экология.Приведу пример: помещик Струйский в XIX веке сочинял блестящие стихи и одновременно забивал до смерти своих крепостных крестьян.

– Пётр Ильич Чайковский писал, что нельзя смешивать правду жизни и правду искусства. Вы согласны?

– Да, не получится смешивать жизнь и искусство. Правда жизни – это действительность. Художник, выражая себя в различных жанрах искусства, способен подтверждать эту действительность самыми разными способами в зависимости от его личных способностей. Бывает и кривое зеркало. Всё-таки мир прекрасен в своём многообразии.

Беседу велаЛюдмила Лаврова

Жизнь ради других

Жизнь ради других

Книжный ряд / Искусство / Книжный ряд

Кривицкая Евгения

Теги: Мария Залесская , Ференц Лист

Мария Залесская. Ференц Лист. М.: «Молодая гвардия», 2016 (серия «ЖЗЛ»). 497 с., 3000 экз.

Среди композиторов нет, пожалуй, фигуры более противоречивой, чем этот классик венгерской музыки. Начнём с того, что Ференца Листа считают «своим» и французы, и немцы. В Париже сформировался его исполнительский облик, в Германии он много дирижировал. Приняв духовный сан, он вошёл в среду папских деятелей Церкви, создав ряд религиозных произведений.

Книга Марии Залесской развенчивает многие мифы о Ференце Листе и в каком-то смысле становится оправдательным документом. Автор то и дело акцентирует наше внимание – «вот, как было на самом деле». Шаг за шагом, день за днём прослежен жизненный путь музыканта, его бесчисленные перемещения – города и страны сменялись в его биографии как в калейдоскопе. Тщательность проработки фактологии восхищает: автор словно прожил жизнь второй раз – уже вместе со своим героем.

На вопрос, чем мотивирован выбор персоны, М. Залесская призналась: «Лист – моя «первая любовь»: я, будучи студенткой института имени Ипполитова-Иванова, обожала его музыку, старалась исполнять его фортепианные произведения. Но затем Лист был вытеснен фигурой Вагнера, жизнью и творчеством которого я занималась в общей сложности 15 лет. Лист, как и в своей жизни, скромно уступил место «наглому» зятю (Вагнер был женат на дочери Листа). Но, как известно, первая любовь имеет тенденцию возвращаться! Занимаясь Вагнером, я неизбежно прорабатывала и биографию Листа, с которым он был так тесно связан».