Литературная Газета, 6596 (№ 17-18/2017)

Каждый год накануне Дня Победы обостряется конфликт: для большинства 9 Мая – священный праздник, а для кого-то – повод вспомнить о «штрафных батальонах» и «заградотрядах», благодаря которым, дескать, удалось победить гитлеровскую Германию. Эмоции в полемике о Великой Отечественной обычно зашкаливают, однако главный, как мне кажется, вопрос остаётся без ответа: за счёт чего мы смогли победить самую сильную армию мира? Если рассматривать его не с точки зрения военных потенциалов, а применительно к законам исторического развития.

Если взглянуть на нашу историю, то Великая Отечественная война была уникальной, особенной. Она стала фактически первой народной войной – войной за свою страну в полном смысле этого определения. Ранее практически все крупные конфликты, в которых участвовала Российская империя, приводили вовсе не к единению народа и правящего слоя в рамках единой нации, что, казалось бы, естественно. А к внутренним противоречиям, бунтам, брожению, даже к революциям.

Об этой закономерности нашей истории упоминают нечасто.

Вспомним Русско-турецкую войну 1768–1774 годов за выход Российской империи к Чёрному морю. Военная кампания шла достаточно успешно, флот противника практически полностью разгромлен. До полной победы остался один шаг. Но совершенно неожиданно на Волге начинаются бунты, которые переходят в крестьянское восстание под предводительством Емельяна Пугачёва. Оно охватывает весь Поволжский бассейн. Пугачёв серьёзно угрожает даже Москве, существованию самого царского режима. Военные действия приходится спешно сворачивать, отправлять регулярные части во главе с Александром Суворовым на подавление восстания.

Возьмём Крымскую войну 1853–1856 годов. Как мы знаем, она шла тяжело и окончилась неблагополучно. Однако гораздо меньше известно о том, что в ходе боевых действий в глубоком российском тылу началось брожение крестьянства. В Центре, в Поволжье происходили массовые побеги от помещиков. Фактически страна в этот период стояла в преддверии новой пугачёвщины, что серьёзно испугало правящий класс и ускорило отмену крепостного права.

Ещё одна война с турками, уже в 1877–1878 годах привела Россию, как говорили в советскую эпоху, ко второй революционной ситуации. А следующая Русско-японская война 1904–1905 годов фактически вылилась в первую русскую революцию. Понятно, что нет необходимости напоминать об итогах Первой мировой войны, финал которой венчали Февральская и Октябрьская революции. То есть любые серьёзные военные действия, которые вела империя на внешнем периметре, неизбежно приводили к бунтам, волнениям, угрозе существования самого государства.

Почему так происходило? Потому что в мирное время власть могла задавить любое народное сопротивление в зародыше. А тут война, или, говоря иначе, форс-мажор, когда все силы сконцентрированы «вовне», а внутренние задачи отходят на второй план. При этом самой главной бедой оставалось то, что правящая элита считала народ второсортным элементом. Даже после отмены крепостного права это восприятие рядового гражданского населения не изменилось. Народ такое отношение к себе хорошо чувствовал и отвечал «взаимностью». Как только правительство отвлекалось на внешние проблемы, низшее сословие, которое составляло абсолютное большинство, сразу же проявляло себя далеко не дружественно по отношению к сословию властвующему, господскому – чиновничеству, помещикам и т.д.

Что касается Отечественной войны 1812 года, то она была по-настоящему народной. Партизаны доставили массу неприятностей французской, а по сути, общеевропейской армии. Фактически агрессоры столкнулись с двумя армиями – регулярной и народной – и были вынуждены воевать на два фронта. Причина в том, что боевые действия шли не на окраине, не где-то там далеко. Враг перешёл за Смоленск и впервые за долгие годы оказался на наших коренных землях или, как говорили, проник в самое сердце страны. И это коренным образом изменило отношение народа к войне. Если бы, например, его остановили в Минске, фактически на окраине, и там завязалась бы позиционная борьба, то волнения внутри страны начались бы вне всякого сомнения, и дух пугачёвщины снова витал бы над многими губерниями. А тут чужеземцы добрались до Москвы. Народ не мог не ответить на этот вызов.