Литературная Газета, 6599 (№ 21/2017)

Родился в 1941 году. Окончил горный техникум, МВТУ им. Н.Э. Баумана. Работал в шахтах Донбасса («Сталинский забой», 17-17 бис и др.), оборонных НИИ, издательствах «41», «Знание». Публиковался в газетах «Литературная Россия», «Литературные новости», журналах и альманахах «Москва», «Арион», «Органон», «Свет», «Золотая строка Московии», «Литературный перекрёсток», «Знак вопроса», «Грани», в «Антологии православной поэзии». Автор ряда очерков и рецензий. Выпустил несколько книг стихов. Член Союза писателей России, Международного сообщества писательских союзов и Союза журналистов России. 

Донбасс – страна моей шахтёрской выжженно-степной юности, там я прожил 6 лет, с 14 до 20, оттуда уехал учиться в столицу, там остались мои друзья, с которыми многие десятилетия не прекращалась связь.

– Хорошо, Коля, – ответил я однажды по телефону одному из них, Николаю Петрову, ставшему большим чином на комбинате «Донбассантрацит», на его приглашение приехать в гости, вспомнить Донбасс. – Приеду, если организуешь мне спуск в шахту, и чтобы обязательно побывать в лаве.

Вскоре я взял билет на самолёт до Луганска.

Давно не бывал я в Донбассе...

...Но девушки пригожие тихой песней меня, однако, не встретили. И прежде чем отправиться в забой, «парню» – увы, уже немолодому! – довелось зорко и ностальгически вглядываться во всё окружающее, пытаясь угадать в нём дорогое сердцу былое, ну и, конечно, отмечать новое.

У меня было желание побродить по городу в одиночку, чтобы никто не мешал моему броуновскому движению, чувствам. И друг на это мне, как бы понимая и соглашаясь, промолчал. А утром вдруг заявил:

– Ты мой гость, и я за тебя отвечаю. Хочешь погулять один, а Донбасс теперь называют Техасом. Много разбоя, прямо на улице... Одного не отпущу.

И он нажал циферки для вызова шофёра. А дальше, когда мы колесили и пешеходили по магистралям и закоулкам, действительно не отпускал меня ни на шаг.

«Техасские» впечатления

Нет, с бандитизмом мы, слава богу, не столкнулись. А то, что бросилось в глаза, вряд ли имеет отношение к какому-либо из далёких штатов.

Ни одной хорошей дороги! Асфальт – выбоина на выбоине, колдобина на колдобине. Ездили со скоростью велосипеда. Оказывается, дороги с начала перестройки не ремонтировались. Когда недавно сюда приехала группа немцев, они, шокированные такой разрухой, спросили: «Вы ещё с войны не восстановили?»

Им, немцам, рассказали, что здесь, у Красного Луча, был знаменитый Миус-фронт, шли жесточайшие бои. Сформированные из шахтёров дивизии стояли насмерть и на целых 8 месяцев остановили наступление врага, 26 краснолучан стали Героями Советского Союза. Когда фашисты ворвались-таки в город, они устроили здесь несколько концлагерей, начались казни. В ствол шахты «Богдан» было сброшено более 2000 человек.

Здесь много памятников войны. На берегу Миуса по проекту ленинградских архитекторов возведён величественный, один из лучших в СССР, мемориальный комплекс с музеем.

После войны всё было восстановлено и даже процветало. Однако иностранцам трудно понять, почему же сегодня дороги здесь выглядят как после бомбёжки.

Былая гордость города – Дворец культуры и техники, Дворец детского творчества, кинотеатр им. Кирова – какие же они унылые, тусклые, обшарпанные! Их тоже не ремонтируют, не красят.

Терриконы, правда, не дымятся. С этим начали бороться ещё в 70-х – пересыпать слои породы в отвалах нейтральной глиной, чтобы не было самовозгораний. В последние годы добыча угля упала в разы – значит, и пустой породы, образующей терриконы, тоже стало меньше.

В одном из районов мне показали две рядом стоящие школы: «Детей было столько, что пришлось построить вторую. А теперь детей мало, одну школу закрыли».

Розы из антрацита

Друг сдержал обещание. Мне дали гида – и.о. главного инженера Вячеслава Жидкова. Мы переодеваемся, берём самоспасатели, лампы-коногонки, жетоны. Номера жетонов и фамилии записываем у регистратора: это правило для всех спускающихся.

Шахта «Княгининская», ствол № 1. Становимся в клеть, летим вниз. В лицо и за шиворот падают брызги от водопада. Останавливаемся, глубина 570 метров. Дальше по квершлагу и уклону топаем час до рабочего 7-го горизонта. На уклоне через отдельные участки пробираемся по воде, которая почти до колен, и мы, хоть и в высоких резиновых сапогах, цепляемся за стойки конвейера и крепёжные арки. Воздух тяжёлый, кислорода явно не хватает.