Литературная Газета, 6608 (№ 30–31/2017)

Екатерина Сницарь (Пинаева) – поэт, член Союза писателей России. Автор нескольких поэтических книг. Стихи публиковались в журналах «Молодая гвардия», «Брега Тавриды», «Алые паруса», а также в коллективных сборниках, республиканских и городских газетах. Родилась в г. Мичуринске Тамбовской области в 1949 году. Окончила Харьковский государственный институт культуры. Живёт в Керчи, работает в Центральной городской библиотеке им. В. Белинского.

Керчь

Я в городе живу, где вечен

язык морей, ветров и трав,

где слушает с усмешкой речи

гора, от времени устав.

Где в клочья рвёт скалистый берег

волны белёсый окоём,

и чаек серебрятся перья,

и воздух тайной напоён.

Где мне фанатик-археолог,

аскет, романтик, посулит

цепочку зыбкую улик,

кто жил здесь и когда был молод.

И чьи глаза с туманной фрески

излили женскую печаль,

и профиль чей, скупой и резкий,

на камне, как веков печать.

Ветеранам

Идёте немного устало,

равняя под музыку строй.

Глаза вам слезами застлало,

а память – на передовой.

Нам даже во сне невозможно

увидеть – счастливые мы –

всё то, от чего так тревожно

пришедшим когда-то с войны.

Мы вами гордимся по праву.

Живёт на земле средь живых

седая окопная правда

далёких дорог фронтовых.

И не настроенье парада

сегодня мне в сердце влилось,

а просто я рада, я рада,

что рядом мне жить довелось!

На горе Митридат

Всё та ж гора, всё то же солнце

и неизменен человек.

Вот эта дверь, пролом, оконце –

какой я в них увижу век,

где травы шелестели сухо

и сплетни царского двора,

и напряжённо зноем слухов

внизу дышала агора?

Под грузом горбились галеры,

в дальний отправляясь путь.

Носились над водой химеры,

привычно закрывая суть

того, что так старо на свете

и неизбежно должно быть –

желать, спешить и цель наметить,

под патиной веков застыть

Летняя зарисовка

Как весь базар охвачен до тоски

июльскою жарою и дремотой,

как неуютно щиплет за виски

жужжание осиного полёта.

И зря хозяин, раздражённый, злой,

заботится о целостности груза –

их рыжий рой изогнутой стрелой

вонзился в мякоть спелого арбуза.

Но что возьмёшь с них – не понять нельзя –

ведь их ругать, что ветер, солнце, птицу.

И, сузивши неласково глаза,

он без толку ругает продавщицу,

чтоб не спала и чтоб меня звала,

заманивая сладкими речами,

и чтоб текли, текли её слова

ко мне в корзину вместе с овощами.

Чтобы струился жёлтый абрикос,

чтоб падали, зардевшись, помидоры.

Но я боюсь, боюсь я этих ос –

и ухожу, оставив им раздоры.

Источник

Здесь чуткие ветви просеют

текущие сонно года.

Здесь дикие яблоки зреют,

здесь дикая льётся вода.

Журчит… Иль о чём-то бормочет

и сочные травы поит.

И чист безымянный источник,

и, может быть, тайну хранит.

Ладони под струи подставить,

обжечься искристым глотком.

И что-то такое оставить,

чтоб снова вернуться потом…

Акварель

Нынче небо не обжито –

ни крыла, ни птичьей трели.

Серебром дождя расшитый,

вид осенней акварели

влился в окна вместе с влагой,

строгим шармом увяданья.

Приютился под корягой

пёс, промокшее созданье.

В сонных лужах зажелтели

лодочки из пёстрых листьев.

Вон ещё с ветвей слетели

разрисованные кистью

октября. Размокло утро,

Юз-оба льнёт к горизонту.

Что ж, взгляну на это мудро

и возьму в дорогу зонтик.

Над дорогою ангелы выжимают бельё

Над дорогою ангелы выжимают бельё Выпуск 12 (21)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Имя

Матвеева Марина

Теги: Марина Матвеева , поэзия

***

Дохлыми амёбами луж

город разложился у ног. 

У подруженьки новый муж. 

У меня же только одно 

место от судьбы и любви – 

воспитать его ремешком! 

…Город втиснут в серенький твид – 

у него суровый дресс-код 

в офисе разбитых сердец, 

проспиртованных печеней. 

На когтистых лапах песец, 

как на Русь лихой печенег, 

наступает. Но Русь и я – 

силища великая, и 

не такого били зверья! 

... водяные знаки мои – 

слёзы, улиц – лужи, Земли – 

Ноевы ковчеги – в закат... 

Мы спасёмся – только озлись, 

Ванька, от петушья клевка. 

Всех вокруг себя раскидай 

и закон Небес утверди… 

…У подруженьки новый рай – 

у меня всё

тот же в груди. 

Ненасытен мир – как любой, 

кто здоров и силушкой дюж. 

На его тарелке любовь 

дохлыми амёбами душ 

не заменишь. Хрупкая нить 

режет масло резче, чем нож. 

Не себя – другого – скормить – 

в этом лучше нас не найдёшь. 

Только скольких в пасть ни бросай – 

а твоя придёт череда. 

Ну-ка, где там твой новый рай, 

Ванька? 

Город, небо, вода… 

*** 

С утрева делать нечего. День будто сдутый шар. 

В окна вползает к вечеру потного полдня жар, 

температурит, лапушка, хочет моих пилюль. 

Не разрешает бабушка. А на дворе июль. 

Где-то в Сибири лаково-белым цветёт сирень. 

Наша же в май отплакала, словно в подушку. «Встрень 

дедушку с поликлиники, медленно он идёт.