Литературная Газета, 6613 (№ 37/2017)

рядом со столиком, с вазой, где восемь

яблок прекрасных лежат, краснобоких,

что ещё делать под тусклой свечою,

тонкой, церковной, немного согнутой,

купленной где и когда уж невесть,

что ещё делать? Яблоко есть.

Правда, увлекательная до трепета

Правда, увлекательная до трепетаВыпуск 11

Спецпроекты ЛГ / Литературный резерв / Рампа

Сцена из спектакля

Теги: Евгений Дробышев , «Самарская площадь» , искусство

Сценическое новаторство и современные технологии не испортили пьесу Островского

В одном из самых молодых театров Самары театральный сезон открывается аж в середине августа. И каждый спектакль – аншлаг, нет ни одного свободного места. Успех его крайне прост: небольшая площадка, новаторский взгляд на искусство и понимание потребностей публики. Именно «Самарская площадь», театр, открывший в этом году свой юбилейный, тридцатый, сезон, представила на суд зрителей постановку популярной ныне пьесы «Правда хорошо, а счастье лучше».

Всё начинается просто, зал, напоминающий чем-то Дом культуры, наполняется за считаные минуты, с небольшой задержкой выключается свет, и именно в это мгновение, среди советских стен, покрытых масляной краской, и привычных каждому трещин, на сцене, на экране, более напоминающем забор, мелькают кадры с Верой Холодной. Великая актриса проживает фрагменты своих фильмов под аккомпанемент песен Вертинского, исполняемых Валерием Золотухиным. Необычное вступление, длящееся не более двух минут, однозначно вызывает удивление – после такого как-то очень уж сложно представить себе пьесу Островского именно в классическом её видении.

Однако у режиссёра-постановщика, основателя театра «Самарская площадь» Евгения Дробышева совсем другие планы. Привычные герои, озабоченная своим бедственным положением Пелагея Григорьевна и «умная и красивая» Филицата появляются на сцене как раз тогда, когда этого ждёшь меньше всего. Они такие же, одетые по своему времени, находящиеся в атмосфере конца XIX века, сидят на лавочке, ведя свой привычный утомительный разговор. Но разбавить монотонность и однообразие режиссёру удалось: каждый раз, когда дамы упоминают нового героя своей истории, его имя тут же появляется на экране в стиле, присущем немому кино, – и разговор действительно воспринимается проще, когда имеет хоть какое-нибудь действие, связанное с пьесой и не нарушающее его единства.

Известную всем пьесу, поднимающую проблему богатых и бедных, неравенства и любви, становящейся при этих переменных камнем преткновения, режиссёр рассматривает сквозь призму современности. Делая вывод, что ничего в общем-то с тех самых пор в нынешней эпохе капитализма не изменилось, он пытается донести это и до зрителя, нередко вкрапляя в спектакль понятные только ныне живущим шутки и эпизоды, подчёркивающие всю злободневность труда Островского.

Отсюда и песня «Как молоды мы были» в исполнении Амоса Барабошева, и его же «Мосгордума», куда он собирается баллотироваться, и знаменитое ельцинское приветствие под аккомпанемент аплодисментов того времени, и даже англо­язычная песня при выходе молодой незнакомки, о которой так много говорит Сила Грознов.

Новаторским становится и разделение действий: первое и второе отделены друг от друга мечтами Платона, в которых Глеб Меркулыч играет в карты с хозяином, а Филицата и Поликсена пританцовывают под иностранную музыку. Мечтами Амоса разделены третье и четвёртое действие: тогда герои, напоминающие персонажей знаменитого «Чикаго», выплясывают нечто похожее на танго.

Но при всех вкраплениях, несовместимых с Островским, пьеса в целом выглядит очень вкусно: раскрытые персонажи, каждый из которых – личность, со своими пороками и слабостями, человек, внутри которого теплится надежда и греется мечта.

Одним из самых запоминающихся образов становится Сила Грознов (Геннадий Муштаков), хитрый и очень любящий деньги унтер. С самого своего появления, когда он очень долго пытался разогнуться в доме вдовы, чтобы войти и поздороваться с хозяевами, его персонаж заполняет собой всё пространство сцены. Он впечатляет и речью, и повадками, и даже собственными рассуждениями – успех столь харизматичного унтера в прекрасном дуэте персонажа с актёром.