Литературная Газета, 6617 (№ 41/2017)

Концлагеря, ликвидация заложников, в том числе малолетних детей, – распространённая тогда тактика. Расстрелять первую сотню, в которой священник, учитель и фельдшер, – почти правило. Общее число жертв такого отношения красной власти к мирным и немирным гражданам – не менее 30 тысяч человек. Эти данные можно найти в книге В.В. Самошкина «Антоновское восстание».

Что дальше? Котовский, как известно, до репрессий 30-х годов не дожил, а «враги народа» Тухачевский, Уборевич и Антонов-Овсеенко их не пережили.

До сих пор в Тамбове есть улица Уборевича. Он по-прежнему считается героем Гражданской войны, его высоко ценил маршал Конев, как передового командира в 30-е годы. Но есть и вторая сторона. В книге «Тамбовское восстание 1918–1921 гг. и раскрестьянивание России 1929–1933 гг.» отмечается: «Уборевич докладывал Тухачевскому: «Взято в плен 1000 человек, 1000 расстреляно... Взято 500 человек в плен, все 500 расстреляны». Это тоже надо объяснять детям, живущим на этой улице. Чтобы Гражданская война в наших умах и душах быстрее закончилась. Неправильно делить палачей на плохих и хороших, особенно если речь идёт о казнях мирных или безоружных людей.

Вот и рабочий-железнодорожник Фёдор Фунтиков во время своего правления участвовал в расстреле известных всем 26 бакинских комиссаров. Благодаря этому наш «герой» был отражён на картине И.И. Бродского «Расстрел 26 бакинских комиссаров». Запечатлён с горящим взором, револьвером в руке и с лихо закрученными усами.

С 1922 года Фунтиков скромно проживал на хуторе Ляпичево в Нижне-Волжском крае, где вёл небольшое частное хозяйство. Среди крестьян выделялся тем, что хорошо разбирался в технике. В январе 1925 года его выдала собственная дочь. Фунтикова судили в Баку и 5 мая 1926 года расстреляли. Имя дочери время не сохранило.

Но всё это уже не о деньгах...

Ларису жалко

Ларису жалко

Искусство / Искусство / МельпоДмена

Кузнецова Анна

Сцена из спектакля «Безприданница»

Теги: театр , искусство , постановки , премьера

И автора знаменитой пьесы, разумеется

Мировой репертуарный портфель хранит немало загадок, отгадку которым ищет каждое поколение, каждая сцена, каждый художник по-своему. Гамлет… чеховские пьесы… весь Александр Островский.

Русский Шекспир – уникальное явление русской национальной литературы – до сих пор не перестаёт озадачивать своими пьесами заграничные сцены. Они так и не ставят его пьесы. Не понимают. Вроде бы и обыкновенный, скромный по средствам выразительности, пишущий про обычных людей и простую жизнь, но полный внутренних тайн и противоречий… Кто они, к примеру, его странные и такие благородные русские пьяницы: Незнамов, Геннадий Несчастливцев, Любим Торцов, Шмага… Робинзон… А его купцы-богатеи, русские олигархи, готовые состояние бросить к ногам любимой женщины. Жалко, но с каким шиком они это делают! А сами юные героини, Катерина или Лариса, жизнью готовы пожертвовать ради любви. «Бесприданница», конечно же, пьеса о любви, о сжигающей героиню жажде взаимного чувства, страсти, так ей и не доставшихся в полноте и гармонии. Любви хотела…

В театре «Школа драматического искусства» всего-то одна буква в заголовке изменилась, «с» на «з» у режиссёра Дмитрия Крымова и продюсера Леонида Робермана – «Безприданница», а удивилась я многому. На пути к постижению пьесы встала тут модная нынче чернуха, распространившийся в последнее время по нашим сценам стандарт некрасоты и унылой безнадёги. Основу новой модной сценографии почти непременно сопровождает экран с видеоизображением, здесь художницы по видео Елизаветы Кашишевой. На видеоряде демонстрируется… футбол, возбуждённые узнаваемые лица футболистов, которым посчастливилось под предводительством тренера-голландца выиграть матч, стать редкими победителями. На сцене – спины действующих лиц, уткнувшихся в экран. И – гимн Советского Союза: «Союз нерушимый республик свободных…». Массовое безумие. Тотальный идиотизм. Чёрный абсурд. Фон и суть новой Ларисиной жизни по режиссёру Крымову.