Литературная Газета, 6625 (№ 50/2017)

Чертог поэзии украсил Ломоносов,

Но только Пушкин в нём господствует один.

Страну волшебных слов завоевал Державин,

Но только Пушкин в ней державный властелин.

Он смело осушал тот драгоценный кубок,

Что наполнял вином познанья Карамзин.

Пусть Николай царит от Волги до Китая,

Но покорил весь мир лишь Пушкин-исполин.

Как дорог лунный серп для путников Востока,

Так дорог лик его для северных равнин.

Ни небесам семи, ни четырём стихиям

Такой неведом был необычайный сын.

Но как родившие жестоко поступили

С любимым первенцем, – в отчаянье внемли!

Смертельною стрелой в избранника прицелясь,

Путь крови огненной нежданно пресекли:

Одною градиной по их приказу туча

Роскошный сбила плод, и он лежит в пыли.

Подул смертельный вихрь и погасил светильник,

И кости бренные в подземный мрак легли.

Своим кривым ножом садовник старый срезал

Побеги мощные под корень у земли.

И в череп, в дивную сокровищницу мысли,

Как в чёрное гнездо, ехидны заползли.

Весь соловьиный сад был в розовых бутонах, –

Там иглы-тернии из праха проросли.

И птица вольная из клетки улетела.

Потоки слёз из глаз печальных потекли.

Вся русская земля рыдает в скорбной муке, –

Он лютым палачом безжалостно убит.

Он правдой не спасён – заветным талисманом –

От кривды колдовской, от козней и обид.

Он в дальний путь ушёл и всех друзей покинул.

Будь милосерд к нему, Аллах! Он крепко спит.

Пусть вечно плачущий фонтан Бахчисарая

Благоуханьем слёз две розы окропит.

Пусть в бейтах Сабухи Кавказ сереброкудрый

Справляет траур свой, о Пушкине скорбит!

Перевод Павла Антокольского

Ванда

О, жители страны, так верной Мухаммеду,

Зачем твердите вы, что в этом мире нету

Ни таинств, ни чудес, что двери всех небес

Пророк давно закрыл для таинств и чудес?

Поскольку мы живём в столь христианской эре,

Иное доказать готов я на примере.

Век девятнадцатый. Год семьдесят шестой.

Второе солнце нам из Польши светит. Стой,

Скорей вглядись, народ, – перед тобою чудо.

Два солнца – здесь. Они в Тифлис пришли откуда?

Пою красу его и лучезарный свет.

То солнце Вандой звать, ему шестнадцать лет.

Краса своих подруг – красой их победила.

Нам дева светлая наш город озарила.

Два солнца есть у нас, но тут добавлю я:

Они различны так, как небо и земля.

Ослепнет, кто взглянуть на солнце вдруг посмеет.

Но кто на красоту посмотрит, тот прозреет,

Бывает, солнца диск закроет туч гряда,

Но кудри этот лик не скроют никогда.

Коперник говорит: не движется светило…

Но красота её меня раскрепостила.

И среди гурий мне такой не подыскать,

Что знаньем и умом была бы ей под стать.

Кто им наставником, кто гурий обучает?

Кто знает музыку, как наша полька знает?

Кто может так читать чужие письмена, –

Знать столько языков, как знает их она?

Секрет её, увы, откроем мы едва ли.

Такого мастерства мы в музыке не знали.

Зря в Грузии борцы шли рабство отменять –

Их Ванда в плен взяла, они рабы опять.

И Сабухи, что пел свободу кровью сердца,

На старости пленён сей дщерью иноверца.

Творец её храни от всевозможных бед!

Родителям её пусть светит счастья свет!

Перевод Льва Озерова

Хуршидбану Натаван

(1832–1897)