Литературная Газета, 6627 (№ 01-02/2018)

Очень не понравилось, что здесь выдающийся советский спортсмен Модестас Паулаускас поначалу показан ярым антисоветчиком-русофобом, а великий Сергей Белов – высокомерным бирюком, который по-хамски обрывает новобранца, после игры поблагодарившего его: «Мне было хорошо с вами играть». Всё это придумано для того, чтобы Гаранжин на наших глазах все личностные и прочие противоречия в коллективе терпеливо преодолевал и ценой огромных жертвенных усилий из совершенно разных, даже враждующих индивидуальностей создал-таки сплочённую команду. И потому он победил. И в этом победа фильма, и его движение вверх. Шаг вперёд в сравнении с «Легендой». И потому простительно многое из того, что происходит в фильме, но не было и не могло быть в жизни.

Да, Александр Белов узнал о своей страшной болезни после той Олимпиады, но мы благодарны создателям фильма за то, что нам показали тренера, который всё, что накоплено для заграничной операции сына-инвалида, отдаёт на лечение Белова. Да, не раздавали конверты с вознаграждением сразу после игры, но это, видимо, было нужно создателям, чтобы в финале все игроки, в начале фильма показавшиеся меркантильными мажорами, свои конверты отдали Гаранжину на операцию сына. Да, возможно, не было почти ничего из того, что русский тренер делает для грузин Саканделидзе и Коркия, казаха Жармухамедова, белоруса Едешко и литовца Паулаускаса, зато мы понимаем, как тогда важна была впоследствии многократно осмеянная и дискредитированная «дружба народов». Хотя, конечно, в команде Кондрашина никаких попыток «побега» быть не могло – это реалии более позднего времени.

И в заключение о фальсификациях истории. Конечно, при переносе на экран реальных событий не обойтись без вольностей – нельзя допускать одного: искажения сути. Если же фильм верен по существу, то зритель простит многое. Простили же «Легенде № 17», что главным героем канадской серии изобразили Валерия Харламова, тогда как на самом деле самым успешным там неожиданно оказался могучий, не уступавший канадцам в силовой борьбе Александр Якушев.

В давнем и совсем недавнем прошлом ещё много событий, которые могут быть основой для сценариев народного кино – у нас были не только великие космонавты, спортсмены и богатыри. Успешные премьеры последних месяцев и лет укрепляют веру в то, что отечественный кинематограф не только должен, но и может лидировать в российском прокате.

Щели в доказательствах

Щели в доказательствах

Общество / Настоящее прошлое / Продолжение темы

Композитор И.В. Катаев

Теги: Александр Локшин , композитор

Мнения нельзя предъявить в Гаагском суде

В одном из предыдущих номеров «ЛГ» была опубликована беседа с сыном композитора Александра Лазаревича Локшина Александром Александровичем («Мой отец всегда знал имя стукача», № 47, 2017). Предоставляем слово непосредственному участнику тех событий композитору Игорю Витальевичу Катаеву.

Н.И. Катаева-Лыткина

Я с изумлением прочёл в вашей газете, что моя жена Надежда Ивановна Лыткина была не только активным защитником Москвы в ноябре-декабре 1941 г. и проводила бессонные дни и ночи, совершая бесчисленные операции как военный хирург; не только успевала тушить зажигательные бомбы на крыше полевого госпиталя № 5022 на Новинском бульваре, но и читала (ночами!) стихи поэтов умирающим и выздоравливающим раненым, вселяя в их души надежду на выздоровление, а после окончания войны готовила диссертацию по остеомиелиту, 1 но и… если верить статье (и, видимо, его книгам и другим публикациям на эту тему) сына Локшина, Александра Александровича, всё это время была «подлинным доносчиком», посадившим многих по 58-й статье, в том числе В.И. Прохорову и А.С. Вольпина.

Версия Локшина-младшего

Восстановим конструкцию-версию формирования «преступных наклонностей» Н.И. Лыткиной по Локшину-младшему.

Училась в «элитной» 12-й школе Новосибирска вместе с Шурой (так его называли близкие ему люди), где учились дети кагэбэшников, в которую отбирались самые талантливые и преданные коммунистической партии люди.

«На фронте она не была» – по реплике, якобы сказанной Локшиным-старшим.

Некий «влиятельный» кагэбэшник придумал «план возвращения запретных имён». И начали строить музеи: Цветаевой, Пастернака, Ахматовой и пр. Это не Лыткина создала музей… а «некий влиятельный чиновник НКВД», давно понявший значение поэзии Цветаевой, Пастернака, Ахматовой. Это он дал миллионы на основание музеев и невидимо руководил созданием и стилистикой реставрации Дома-музея Цветаевой.

Её реплика – «Я не человек, а труп!» выдаёт борьбу её совести в связи с совершённым преступлением (арест и лагеря В.И. Прохоровой и А.С. Вольпина).