Литературная Газета, 6630 (№ 06/2018)

Музей-заповедник «Михайловское», конечно, в первую очередь – музей Пушкина и его века. Однако и собрание археологических находок здесь – уникальное. Об артефактах «Михайловского», коллекциях военных экспонатов, какими не могут похвастаться ни Исторический музей, ни Музей артиллерии в Петербурге, рассказывает реставратор, старший научный сотрудник Псковского археологического центра, эксперт по культурным ценностям Министерства культуры РФ Сергей Салмин.

– Сергей Анатольевич, насколько велико собрание и как оно формировалось?

– Пока я просмотрел около пяти с половиной тысяч предметов. Часть коллекций – находки местных краеведов, доброхотов, то, что собрал первый послевоенный директор музея-заповедника Семён Степанович Гейченко. Многое происходит из раскопов, которые вели на Савкиной горке и на Ворониче Василий Дмитриевич и Сергей Васильевич Белецкие. Плохо, что в значительной мере находки депаспортизированы (судя по всему, ещё на стадии формирования коллекций). Или, скажем, в отдельных документах указана привязка очень условная: например, «усадьба «Михайловское». А территория усадьбы – это далеко не «точка» на карте.

– Как можно датировать находки?

– Временной срез впечатляющий – возможно, от позднего неолита или эпохи бронзы. Многое, конечно, ещё нужно уточнять, и это – дело музейщиков и привлечённых со стороны специалистов. Столь далёкая древность – не моя специализация. Но могу с уверенностью сказать, что ещё за два тысячелетия до рождения Александра Сергеевича здешние места уже были цветом Псковской земли.

Выражается это просто – скоплением крепостей. На севере и на западе их практически нет, они все концентрируются здесь: Воронич, Выбор, Врев, Велье – сплошной укрепрайон, как сказали бы сейчас. И это во многом объясняет особенности археологических коллекций, которые вот так, стихийно, сложились в музее, главный герой и главная тема которого всё-таки Пушкин.

Вот, например, топор, сделанный из лосиного рога. По «лезвию» идёт прорезь, чтобы вставлять вкладыши, которыми можно наносить удар. Вкладыши для топора – кремнёвые. Технология отжима от кремнёвого желвака ровных, аккуратных пластин возникает в позднем палеолите и держится примерно до начала бронзового века, а на наших территориях и вовсе до начала железного, потому что бронзовый век на территории русского северо-запада был, простите уж за каламбур, в основном каменным. Сделана вещь явно в подражание бронзовому топору. То есть налицо желание иметь топор «как у богатых соседей», притом что материалов для его изготовления нет. Для Псковской области такая находка – уникальная, для Европы – штучная.

Или, посмотрите, – вот, казалось бы, просто керамические шары. Они датируются очень точно. На Руси они появились после 1607 года. Это хорошо известное голландское изобретение.

Голландия, если помните, в XVI–XVII веках ведёт войну на истощение с Испанией, а у испанцев гораздо более мощные экономические ресурсы. И тогда голландцы придумывают способ сильно удешевить производство ядер. До этого времени ядра использовали либо каменные, которые надо было вытёсывать, либо чугунные, которые стоили бешеных денег и которые можно было отлить только в специальных условиях.

Музей-заповедник «Михайловское»

– То есть голландцы изобретают глиняные ядра?

– Обожжённые глиняные ядра. При полевом сражении, когда не надо ломать стены, они так же разрушительны, как и любые другие, более того, при ударе обо что-то твёрдое разлетаются

шрапнелью и начинают поражать уже осколками – людей, лошадей… Их можно производить в любом месте, где делают горшки, и легко перевозить. В отличие от каменных ядер или железного лома, который царапает пушечный ствол, они не повреждают орудие. И самое главное – они легче примерно втрое, и для того, чтобы выстрелить ими из пушки, надо в три раза меньше пороха. А при тройном заряде они, соответственно, летят намного дальше.

На сегодняшний день ни в хранилище Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи в Петербурге, ни в Государственном историческом музее настоящих, XVII века, глиняных ядер нет. А вот на территории пушкинской усадьбы – нашли. Да не одно – кусками, фрагментами и десять полных наберём.

– А откуда они тут, у Александра Сергеевича?