Литературная мастерская

Мы знаем Байрона довольно. Видели его на троне славы, видели в мучениях великой души, видели в гробе посреди воскресающей Греции. — Охота тебе видеть его на судне. Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе.

Все это ставит перед начинающим биографом вопрос о том, насколько уместно проявлять личное отношение к герою, освещать те или иные факты из его жизни (особенно факты неприглядные), интерпретировать ли их, а если да — то в каком ключе, оценивать ли поступки героя или рассказывать о них беспристрастно.

Словом, это вопрос об авторской позиции.

Подготовительный этап: авторская позиция

Когда автор рассказывает о своем герое, есть ли в этом рассказе место самому автору? Может ли он (и должен ли) оценивать поступки героя и его личные качества? Каждый самостоятельно определяет, до какой степени он вправе проявлять свою позицию в тексте.

Вот пример выраженной авторской позиции:

Ее эгоцентризм всегда имел именно тщательно скрываемую от окружающих изнанку — как, впрочем, и ее неувядающая красота, многим казавшаяся нарочитой и даже несколько пошлой. Эта женщина до самого конца оставалась сверхоригинальной и неподражаемой.

Татьяна Скрябина17

А здесь авторская позиция выражена значительно меньше:

В таких стесненных условиях Александр Николаевич не оставлял научной деятельности. Он по-прежнему писал и печатался, хотя и не так много, как прежде. Теперь главная тема его исследований — славянский фольклор.

В 1865 году выходит первый том знаменитого труда Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». В 1869-м — третий, последний. Александр Николаевич спешит, он как бы чувствует приближение смерти. Его последнее утешение — сборник «Русские детские сказки», изданный в 1870 году.

Дмитрий Урушев18

Авторская позиция может тяготеть к одному из полюсов:

выражена / не выражена;

субъективна / близка к объективной;

оценочная / безоценочная;

оправдательная / обвинительная.

Какую позицию биограф выбирает, определяется не только целью его работы и спецификой аудитории, но и его собственными этическими убеждениями, профессиональными качествами, чувством меры и вкусом. Иногда текст больше говорит об авторе, чем о его героях. Вот как, например, выглядит история любви Василия Жуковского и Маши Протасовой в изложении Елены Арсеньевой:

На интересную же жизнь обрекал Василий Андреевич Жуковский свою возлюбленную! Право, лучше бы он выкрал ее из маменькиного дома и тайно обвенчался с ней, рискнув подвергнуться анафеме! Это было бы более человечно и по отношению к себе, и по отношению к ней. Что его останавливало? Только ли порядочность? Или боязнь утратить расположение сановных покровителей? Да бог его разберет, Жуковского! Одно бесспорно: он вполне преуспел в своих стараниях сделать из Маши Протасовой образ свой и подобие, то есть создать существо незлобиво-бесполое. Это видно по ответным восклицаниям «бедной Маши» — разумеется, тоже эпистолярным…19

Где же место автора в биографическом тексте?

Несколько важных соображений на этот счет привел в своих ответах журналу «Лехаим» писатель Валерий Шубинский20, автор нескольких больших биографических исследований (в том числе жизнеописаний Николая Гумилева, Даниила Хармса, Михаила Ломоносова и др.). Девять профессиональных принципов, которые он сформулировал для себя, коротко можно изложить так (хотя лучше все же прочитать текст в оригинале):

Биограф должен уметь скрываться за спиной героя.

Биограф не должен всегда быть на стороне своего героя и стараться возвеличить его за счет современников.

Биография невозможна без контекста.

Биограф не должен судить героя (или, наоборот, его врагов) по законам своего времени и своего круга.