Литературно-художественный альманах «Дружба», № 3

«Говорит, говорит, а вот чтобы как-то помочь делом этому народу, тут его и нет, — с досадой думал Сергей. — Ему только бы на своем любимом биллиарде играть! Стыдно сказать, — почти инженер, а на второй год, как последний приготовишка, остался!»

И Сергей невольно сравнивал его с Михаилом Лобановым, которому почему-то ни игра в шахматы, ни свидания с девушками не мешали хорошо учиться и аккуратно посещать все лекции.

О Никонове Сергей не знал, что и думать. В Уржуме он был иным человеком: резко отзывался о существующем строе, усиленно критиковал институтское начальство и с гордостью рассказывал, что участвовал в февральской демонстрации. А теперь его словно подменили. Добродушен, невозмутим, а главное — упорно избегает всяких разговоров на серьезные темы.

Особенно рассердило Сергея, когда он случайно, уже спустя почти две недели, узнал, о студенческой сходке, бывшей 25 сентября в Технологическом институте.

— Ну, была, — невозмутимо подтвердил Иван, когда Сергей спросил его об этом. — Тебе совсем незачем о ней знать. Ты приехал в Томск учиться, а не политикой заниматься, — менторски строгим тоном сказал Иван и начал ходить по комнате. — Я знаю, под чье влияние ты попал!. На Павла ты не смотри. Он человек взрослый и уже совершеннолетний! Вот поступишь в институт, стукнет тебе двадцать один, тогда и пускайся во все тяжкие. Отращивай бороду и записывайся сразу в социалисты!.

С изумлением и негодованием Сергей смотрел в упор на Ивана:

— Вот ты как запел!

— Что ты на меня так уставился! Ты живешь со мной, и я до некоторой степени отвечаю за тебя перед твоими сестрами и бабкой, которая, кстати сказать, просила меня за тобой приглядеть. Конечно, мне не нужно было знакомить тебя с Павлом. Теперь, к сожалению, я вижу, к чему всё это привело. — Иван остановился перед Сергеем и, неизвестно для чего передвинув на столе с одного места на другое флакончик с чертежной тушью, принялся снова расхаживать по комнате. — Ты занимаешься не тем, чем надо! А я, как взрослый человек, вижу всё это и не могу молчать. Я обязан наставить тебя на путь истинный!.

— С таким наставником с истинного пути только собьешься, — сказал резко Сергей. — В одном городе он поет одно, а здесь уже совсем другое!

Иван вспыхнул. Это был явный намек на его разговоры в Уржуме.

Круто повернувшись к Сергею и скрестив руки на груди, он сказал запальчиво и вызывающе:

— Я, дорогой мой, имею право говорить что хочу! Запомни только вот что: если я завтра стану социалистом, то у меня, кроме этого, еще есть профессия. Я, брат, почти что инженер!.. А у тебя что за спиной? — он сердито почесал бровь и, присев на край кушетки, закурил. — Я даю тебе разумный и совершенно правильный совет. Тебе удалось, наконец, поступить на работу — это очень хорошо!. Вчера ты подал заявление на курсы — тоже правильно. Там у тебя потребуют свидетельство о благонадежности. Так ты вот об этом и думай, если хочешь в институт попасть, а не о студенческих сходках и рабочих забастовках!

— Может, по-твоему, для поступления в институт я должен еще «Боже царя храни» петь?! — возмутился Сергей. — Чорт с ним тогда, с этим ученьем!..

— Ну и лезь, пожалуйста, головой в самое пекло, — повысил голос Иван. — А я умываю руки. — Бросив в раздражении недокуренную папиросу, он стал собираться в библиотеку, хотя до этого думал провести весь вечер дома.

Сергей взял рекомендованные ему Павлом «Губернские очерки» Щедрина, молча улегся на кушетку.

Никонов оделся и, хлопнув дверью, вышел из комнаты. Это была их первая серьезная размолвка за два месяца совместной жизни.

«Наставник! Ушел и дверью хлопнул!» — с горечью думал Сергей, машинально скользя глазами по строчкам и не понимая того, что он читает.

Конечно, неприятно и тяжело жить в одной комнате, не разговаривая друг с другом, но не может же он, в угоду Ивану, думать только о своем благополучии и не видеть всей страшной несправедливости, что творится кругом. И дружить с Павлом он тоже не перестанет! Это единственный его друг и настоящий советчик!

Сергей встал с кушетки и подошел к окну. За окном, в наступающих зимних сумерках, хлопьями валил снег. Двое мальчишек из соседней квартиры сгребали во дворе снег в кучу, собираясь делать гору. Постояв в раздумье у окна, Сергей решил пойти погулять и немножко подышать свежим воздухом. Чего, действительно, сидеть в душной и жарко натопленной комнате, когда на улице такая благодать! Надев пальто и зимнюю шапку, он взял с этажерки свои, домашней вязки, рукавицы и, взглянув еще раз на мальчишек, сгребавших во дворе снег, пошел помогать им.

Примирение состоялось в тот же вечер. Вернувшись из библиотеки, Иван, как ни в чем не бывало, сказал своим обычным спокойным тоном:

— Замечательная погода! Подморозило, и полная луна! — А потом, помолчав, добавил. — Самостоятельность — дело хорошее, но как бы только она тебе не повредила!. А в общем у тебя у самого голова на плечах.

У КОНОНОВЫХ

Наконец Сергею удалось поступить на общеобразовательные курсы. Здесь он познакомился, а вскоре и крепко подружился с одним молодым наборщиком.