Литературное досье Николая Островского

В этот вечер партнёр Корчагина по шахматам, высокий и худой как жердь тамбовский губпрокурор едва успевал отбивать свирепые атаки кавалерии противника, разгромившей его фланги непрерывными двойными ударами.

– Это же не игра, а какая-то партизанщина, ходы вне всякого гамбита. Ты чего это взбесился? – недовольно ворчал тамбовец.

– Ничего, играй, старина, играй. Мне только что объявили шах королю, гарде королеве, а мат я не получил только из вежливости.

Тамбовец не понял».

При сопоставлении этого отрывка из рукописи с процитированным ранее письмом Островского Марии Родкиной вполне очевидно, что под Мурой Волынцевой имеется в виду Валентина Лауринь. При этом обращает на себя внимание тот факт, что, если в реальной жизни ситуация с девушкой у Островского была весьма обычной и отказ в любви Вале объяснялся более сильными чувствами Островского к Родкиной, то в рукописи этот отказ объясняется принципиальным нежеланием Корчагина просто играть в любовь, когда нет сильного чувства, нет истинного влечения, уважения и так далее. Здесь уже выстраивается определённая авторская линия отношения к любви, начатая в самом начале романа, когда арестованный юноша Павка отказывает в любви Христине только по причине его любви к Тоне Тумановой, а затем эта же ситуация как бы повторяется, но в более сложной форме, более совершенной. Автор взрослел, взрослели и его понятия.

Таким образом перерабатывались многие фактические жизненные ситуации, обретая форму поучительных историй, о чём мы узнавали из писем.

Книжногазетные кирпичики

Теперь поговорим о том, почему же роман «Как закалялась сталь» нельзя называть автобиографией Островского, но биографией его поколения. Часть романа сложена действительно из кирпичей фактов его собственной жизни. Но другая – строилась из материала совершенно иного, но тоже фактического.

Мы знаем практически все книги, попавшие в личную библиотеку Николая Островского в тот нелёгкий период его творчества, когда он уже будучи автором знаменитого романа, готовился писать второе произведение – «Рождённые бурей». Известны имена помощников, достававших книги, и чуть ли не все прочитанные ему страницы. А что же читал Островский, готовясь к работе над первым романом, публикация которого сразу же вывела его в ряды писателей чуть ли не самого высокого ранга?

Первый редактор романа «Как закалялась сталь» Марк Колосов писал в воспоминаниях, что «если Достоевский в своё время сказал: «Все мы вышли из шинели Гоголя», то Николай Островский мог бы сказать, что он вышел из «Тараса Бульбы».

Колосов заметил влияние Гоголя «в ритме повествования, в структуре фразы с инверсией, подчинённой ритму, в безбоязненном обращении автора к сложным периодам с причастным и деепричастным оборотам, свойственными напевному складу украинской речи».

Однако это оценка стилистики, а нас в данном случае интересует смысловое содержание, его составные компоненты, то есть откуда и какой брался раствор для строительства романа, а не способ его замешивания.

По свидетельствам многих друзей Островского, их товарищ, будущий писатель, обладал замечательной памятью. Вполне возможно, что именно она цепко выхватила из тайников когда-то виденное название книги А. Бусыгина «Закалялась сталь» и позволила творческому воображению добавить всего лишь одно слово и выплеснуть на страницу почти невидящей рукой заголовок «Как закалялась сталь», утверждая тем самым, что хочет описать именно процесс закалки стального характера.

Впрочем, А.Бусыгин, рапповский писатель из Ростова-на-Дону, в своей повести «Закалялась сталь», изданной в его родном городе ещё в 1926 году, затем издательством «Московский рабочий» в 1928 году и переизданной в 1931 году уже под другим названием «Бронепоезд «Вперёд за Советы», тоже преследовал цель показать, как постепенно формировался под воздействием комиссара Клинкова необузданный характер командира бронепоезда Карагодина.

Колосов, высказывая Островскому сомнения по поводу названия редактируемого романа, сообщил о повести Бусыгина, что заставило автора задуматься, но не изменило решения сохранить «Как закалялась сталь».

Может быть, именно памяти Островского, а не случайному совпадению, которое удачно подметил Е.Балабанович в книге «Николай Островский», мы обязаны появлению знаменитой фразы «самое дорогое у человека это жизнь. Она даётся ему один раз и прожить её надо…». Ведь у Чехова в «Рассказе неизвестного человека» есть слова: «Жизнь даётся один раз, и прожить её надо бодро, осмысленно, красиво».