Литературное наследие

    Из-за стекла, из водопада шелка,
    Перчаток, лент и кружевных десу, —
    Она блестит прилизанною челкой
    И электричеством на восковом носу.

    Безгрудая, она — изгибом бедр

    Синкоп джесс-банда выдразнив
                        зигзаг, —
    Прищуривает ясные, как ордер,
    Искусно подведенные глаза.

    Толпа мужчин, глаза и рты листая,

    За мглой стекла не согнана никем,
    И в каждом вопль: “О, если бы такая
    Моя любовница, как этот манекен!”

    Еще минута, может быть, секунда,

    Чтоб рявкнула еще одна деталь, —
    И искра эротического бунта
    Молниеносно будет поднята.

    Витрина брызнет искрами осколков,

    Завертится подобно колесу,
    И этот воск, который синь и шелков,
    Над городом, как бога, понесут.

    Случится это завтра или нынче:

    Ведь, хохоча, срывает век-смутьян
    Улыбки с женщин Леонардо Винчи
    И прелесть с доморощенных Татьян.

    От тайн улыбок (выбора загадка?),

    От грусти тайной (выбери меня?)
    Останется, как бронзовый задаток,
    Лишь то, что невозможно разменять.

    И даже взор, что неустанно зябок,

    Бронею воли стойкой замолчит,
    Лишь нечто, невесомое, как запах
    Влекущий, пол ее определит.

    Зане от каждой куклы из Парижа,

    Где женщину обнюхивает век, —
    Пульверизатором одеколонным
                        брызжет —
    Два идеала, женственницы — две!

    И на плечах грядущих революций

    Ворвется в мир иная красота,
    И новые художники найдутся
    Из признаков типичное соткать.

    И манекен, склонив головку набок,

    Презрительно на Джиоконд глядит,
    Как девочка на чопорных прабабок,
    На выцветающий даггеротип!..

1928, Харбин

1928. № 230 (2430), 1 сент. С. 2.

НАД “ВОЙНОЙ И МИРОМ”