Литературное обозрение

Умирала моя мати — наказывала:
Чумани

ха-чуманиха, чемодáниха!Ходи, дочка, в чистоте, носи пизду в решете!
Refr
А как спать, дитя, пойдешь, под горшок ее положь!
Refr.
Пизда выскочила, глаза вытаращила.
Refr.
Как пошла эта пизда вдоль по улице,
Как пошла эта пизда да мимо кузницы,
Refr.
Кузнецы-то все глядят, подковать ее хотят,
Refr.
А сапожники глядели, затачать ее хотели,
Refr.
А фабричные глядят, разорвать ее хотят,
Как зашла эта пизда да в глубокое дубло (sic!)
Топором ее рубили, да не вырубили
И пилой ее пилили, да не выпилили,
Калачом ее манили, да не выманили.
Как пришел молодец, показал пизде конец,
Пизда выскочила, улыбается,
А молодчику к ляжкам подбирается.

Именно последняя часть точно соответствует мотиву поимки «птичек», в том числе и безуспешным подманиваниям крошками. Важна и свадебная приуроченность песни: как раз свадьбы (или свадеб — может быть, 40?) явно недостает в финале ЦН по сравнению со строго соблюдаемой в тексте схемой волшебной сказки (хотя «пир горой» в ней есть). Напомним, что среди фольклорных записей Пушкина как раз свадебные песни составляют большинство (32 из 49 песен в архиве Киреевского и 59-ти всех известных записей — см.: Рукою Пушкина, с. 405–462).

Текст из сборника Кирши Данилова «Стать почитать, стать сказывать», конечно, в точном смысле слова не может быть назван «вариантом» этой песни, тем более что он едва ли принадлежит свадебному фольклору. Это пространный компилятивный текст, смонтированный (возможно, еще в фольклорном своем бытовании, но, может быть, и при записи) из многих кратких, один фрагмент которого (впрочем, вполне самостоятельный) довольно близок к «Чуманихе» и отчасти дает даже более точную параллель к ЦН (введение «птичьей» темы; для этого сопоставления важно, что и в краткой «Чуманихе» соответствующий фрагмент формально отличается от первой половины песни, если отсутствие припева — не ошибка памяти Якобсона): «а забилася пиздишша в осиново дуплишша // еѣ вилами кололи не выколали // калачами манили не выманили // пизде хуй показали пизда выскочила // а то кобы пиздушк<е> крылошка // а злетела бы пиздушка на мудушки»^[41]. Именно эти «крылышки» составляют более близкую параллель к ЦН; такая птичья метафорика и женских и мужских органов встречается и в других фрагментах того же текста: «а хуйтъ плыветъ // будто палочка // а пизда та пловетъ // будто галочка» и «вот те девон<ь>ка мой сизъ селезень // бес перья бес крылья бес папоротковъ»^[42]. Отдельное существование органов встречается и во многих других фрагментах той же песни^[43].

Более обстоятельные и важные параллели дают, однако, не песенные, а сказочные тексты. Если в литературных образцах, упоминавшихся выше, речь всегда шла о пропаже органов, то в сказках может встретиться их изначальное отсутствие (подлинное или вымышленное). Сказки порознь содержат мотивы отсутствия-обретения гениталий и их бегства и поимки. Первый комплекс гораздо чаще встречается применительно к мужским органам: отсутствие таковых обнаруживается после свадьбы, жена посылает мужа искать недостающее; волшебный персонаж, обычно старуха, встреченная по дороге, снабжает его необходимым органом^[44].