Литературные герои на улицах Петербурга. Дома, события, адреса персонажей из любимых произведений русских писателей

Именно в квартире на Садовой улице Лермонтова застигла весть о смерти Пушкина. Довелось ли двум поэтам лично познакомиться? Первый биограф Лермонтова Павел Висковатов пишет: «Лермонтова… страшно поразила смерть Пушкина. Он благоговел перед его гением и весьма незадолго до дуэли познакомился с ним лично: поэты встретились в литературных кружках». Литературоведы полагают, что Висковатов имел в виду «показания» Н. Д. Юрьева и В. А. Соллогуба, считавших, что это знакомство случилось в салоне Александры Осиповны Смирновой-Россет, жившей с мужем, Николаем Михайловичем Смирновым, чиновником Министерства иностранных дел, на набережной р. Мойки (современный адрес – наб. р. Мойки, 78).

Наб. р. Мойки, 78

Лермонтов был хорошо знаком со Смирновой, часто бывал в ее доме и посвятил ей мадригал «Без вас хочу сказать так много…». Кажется, именно Смирнову изобразил Лермонтов в своей неоконченной повести «Штосс»: «На плече, пришпиленный к голубому банту, сверкал бриллиантовый вензель[31]; она была среднего роста, стройна, медленна и ленива в своих движениях; черные, длинные, чудесные волосы оттеняли ее еще молодое, правильное, но бледное лицо, и на этом лице сияла печать мысли».

Но, к сожалению, скорее всего, эта встреча не могла состояться, так как в 1836–1837 годах Смирнова жила за границей.

* * *

В 1835 году Лермонтов пишет в ответ на антирусскую кампанию французских газет, связанную с жесткой политикой Николая I в Польше:

Опять, народные витии,
За дело падшее Литвы
На славу гордую России,
Опять, шумя, восстали вы.
Уж вас казнил могучим словом
Поэт, восставший в блеске новом
От продолжительного сна,
И порицания покровом
Одел он ваши имена.

Что это: вызов ли надменный,

На битву ль бешеный призыв?
Иль голос зависти смущенной,
Бессилья злобного порыв?..
Да, хитрой зависти ехидна
Вас пожирает, вам обидна
Величья нашего заря,
Вам солнца божьего не видно
За солнцем русского царя.

Давно привыкшие венцами

И уважением играть,
Вы мнили грязными руками
Венец блестящий запятнать.
Вам непонятно, вам несродно
Все, что высоко, благородно,
Не знали вы, что грозный щит
Любви и гордости народной
От вас венец тот сохранит…

В черновике последняя строфа звучала еще комплиментарнее по отношению к царю:

Так нераздельны в деле славы!
Народ и царь, его всегда
Веленьям власти благотворной
Мы повинуемся покорно
И верим нашему царю!
И будем все стоять упорно
За честь его, как за свою.

А два года спустя, в финале своего знаменитого стихотворения «На смерть поэта» он пишет:

Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда – всё молчи!..

Но есть и божий суд, наперсники разврата!

Есть грозный суд: он ждет;
Он недоступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!

А впрочем, стихотворению был предпослан эпиграф:

Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомкам возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.

(Из трагедии)[32]

.