Литературные герои на улицах Петербурга. Дома, события, адреса персонажей из любимых произведений русских писателей

А в поэме Пушкина читаем:

Почти у самого залива —
Забор некрашеный, да ива
И ветхий домик: там оне,
Вдова и дочь, его Параша,
Его мечта…

Похоже, не правда ли?

Эта часть Васильевского острова в самом деле находилась «почти у самого залива», и в дни наводнений ее заливало в первую очередь. Вот еще одна цитата из Панаева: «Вы, живущие в лучшей и возвышенной части Петербурга, окруженные всеми прихотями той утонченной цивилизации, которая с каждым днем развивает для вас неслыханные удобства и роскошь, мало заботитесь об этих фонарях и флагах на Адмиралтействе и только при звуке пушек спрашиваете с любопытством:

– Что это такое? отчего это пальба?

– Вода поднялась выше колец в каналах, – отвечают вам.

– А! – равнодушно восклицаете вы в ту минуту, когда несчастные обитатели Галерной гавани уже перебираются, дрожа от холода, при крике и визге детей, на свои чердаки…».

* * *

Второй герой – это, разумеется, «Он» (именно так, с прописной буквы, было написано это слово в первой строке рукописи «Медного всадника»: «На берегу пустынных волн, Стоял Он, дум великих полн») или «Тот» («того, / Кто неподвижно возвышался / Во мраке медною главой, / Того, чьей волей роковой / Под морем город основался»), «кумир с простертою рукою», «державец полумира», «грозный царь» – император Петр Первый, превращающийся позже в страшного Медного всадника.

Кстати, имя Петра очень редко звучит на станицах этой повести. Оно употреблено всего шесть раз: два раза – в видоизмененных названиях Петербурга («Петроград», «Петрополь»), дважды – как синоним (скандинавские барды, вероятно, сказали бы «кенинг») названия города («люблю тебя, Петра творенье», «красуйся, град Петров»), один раз – в названии площади («тогда, на площади Петровой» – так стали называть Сенатскую площадь после того, как на ней поставили памятник, но почему-то это название не прижилось у петербуржцев), один раз – в таком контексте:

Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!

Медный всадник

И ни разу так не назван Медный всадник. Это похоже на деревенские суеверия, когда дьявола не называют его собственным именем, а прибегают к эвфемизмам: «лукавый», «враг рода человеческого». Мы знаем, что Пушкин живо интересовался образом Петра, собирался создать «Историю Петра Великого», с большой симпатией и восхищением описывал его в поэме «Полтава» и незаконченном романе «Арап Петра Великого». Он писал в статье «О ничтожестве литературы русской»: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, – при стуке топора и при громе пушек. Но войны, предпринятые Петром Великим, были благодетельны и плодотворны. Успех народного преобразования был следствием Полтавской битвы, и европейское просвещение причалило к берегам завоеванной Невы». Но Медный всадник – это не только Петр, это и «дух государственности», а с ним, как уже понял Пушкин, шутить опасно.

Памятник Петру I на Сенатской площади поставили по заказу Екатерины II, решившей таким образом обозначить свою связь с Россией и Петербургом, связь если не по крови, то по духу. Вероятно, именно это значение Екатерина вложила в надпись на постаменте памятника на одной стороне по латыни: «PETRO primo CATHARINA secunda MDCCLXXXII», а на другой – по-русски «ПЕТРУ первому ЕКАТЕРИНА вторая лѣта 1782». Политические резоны Екатерины в XXI веке уже почти все забыли. Но не забыто имя, которое дал Пушкин новому украшению Петербурга. Хотя памятник отлили из бронзы, после выхода поэмы название «Медный всадник» навсегда приклеилось к нему.

Памятник выполнили скульптор Этьен Фальконе и его ученица Мари Анн Коло. Они создали не просто портретное изображение основателя Петербурга, а скульптуру-метафору, включившую в себя и неотшлифованный камень-постамент (найден на берегу Финского залива в Лахте), и извивающуюся змею под копытами коня, и туго натянутые поводья, и повелительно простертую руку Петра. Когда-то эти символы расшифровал еще Радищев в своем «Письме другу, живущему в Тобольске», теперь Пушкин увековечил метафору в черканных строках:

Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
А в сем коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы?

К этим строкам Пушкин делает примечание: «Смотри описание памятника в Мицкевиче». Речь идет о польском поэте, друге Пушкина Адаме Мицкевиче, и о его стихотворении «Памятник Петру Великому», герои которого – Пушкин и Мицкевич – гуляют по Сенатской и останавливаются у памятника.