Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги

О том, что произошло, рассказала потом сама Дербина в своих воспоминаниях. У Рубцова случился нелепый приступ ревности. Ссора переросла в схватку. Дербина схватила поэта за горло. Пытаясь остановить ее, он закричал: «Люда, прости! Люда, я люблю тебя!» «Он упал ничком, – вспоминает Дербина, – уткнувшись лицом в то самое белье, которое рассыпалось по полу при нашем падении. Я стояла над ним, пораженная шоком. Все это произошло в считанные секунды. Я еще не могла подумать, что это конец. Теперь я знаю: мои пальцы парализовали сонные артерии, его толчок был агонией…»

Осознав, что произошло, Дербина, шатаясь от потрясения, вышла из дома и поплелась в милицию. Там ей долго не верили. Когда в квартиру все-таки пришли, тело еще не успело остыть, – если бы немного раньше поэта можно было бы еще спасти…

Дербина получила семь лет лагерей за убийство в ссоре. Просидела почти шесть и вышла по амнистии 8 марта. После этого приехала в Ленинград, молилась в церкви, заливаясь слезами, исполняя епитимью – наказание за грехи. Может быть, вспоминала его стихи:

В минуты музыки печальной
Я представляю желтый плес,
И голос женщины прощальный,
И шум порывистых берез,
И первый снег под небом серым
Среди погаснувших полей,
И путь без солнца, путь без веры
Гонимых снегом журавлей…
Душа давно блуждать устала
В былой любви, в былом хмелю,
Давно понять пора настала,
Что слишком призраки люблю.
Но все равно в жилищах зыбких —
Попробуй их останови! —
Перекликаясь, плачут скрипки
О желтом плесе, о любви.
И все равно под небом низким
Я вижу явственно, до слез,
И желтый плес, и голос близкий,
И шум порывистых берез.
Как будто вечен час прощальный,
Как будто время ни при чем…
В минуты музыки печальной
Не говорите ни о чем.

Стол Александра Исаевича

Великий русский писатель Александр Солженицын никогда не жил в городе на Неве. Однако с Ленинградом-Пе-тербургом, который он однажды предложил переименовать в «Неваград», его прочно связывают некие таинственные, но прочные нити и на это почему-то мало обращали внимания.

Всем известно, что значит в жизни писателя… стол. Обыкновенный письменный стол, за которым он создает свои произведения. У нас, пожалуй, только Пушкин писал, стоя за конторкой. Для остальных же писателей стол – не только место работы, а, пожалуй, некий символ, оберег, заветный талисман успешного творчества. Был такой стол и у скончавшегося недавно великого русского писателя Александра Солженицына. Его прислал ему в подарок один из ленинградских помощников, когда был опубликован «Один день Ивана Денисовича». В те годы у Солженицына появились помощники в разных городах. Они перепечатывали рукопись «Архипелага ГУЛАГ», а копии хранили в разных местах, чтобы помешать ищейкам из КГБ их обнаружить и уничтожить.

Чудо столярного искусства

Это был замечательный стол еще петербургского производства. Настоящее чудо столярного искусства – громадное сооружение с тумбами, ящиками и ящичками, карнизами и колоннами. Он чудом сохранился, пережив революцию и блокаду. Его сначала отправили в Рождество-на Истье под Москвой, где тогда работал писатель. Затем переправили на дачу Ростроповича в Жуковке, куда переселился Солженицын. Затем стол последовал за ним в квартиру его второй жены в Москве в Козицком переулке. После этого стол отправился вслед за ним в изгнание – в Цюрих, а оттуда – в США, где писатель работал за ним долгие 18 лет.

Однако и после этого приключения не прекратились. Было решено взять верный стол с собой назад в Россию, и в 1994 году он совершает обратное путешествие вместе с семьей Солженицына из США в подмосковное Троице-Лыково. Именно за этим «петербургским» столом наш великий современник работал и в свой последний день перед смертью.

За Солженицыным в СССР неутомимо следили. О его связях в Ленинграде упомянуто в секретной записке КГБ за подписью Юрия Андропова, составленной 17 июля 1973 года. В них перечисляются «стоящий на антимарксистских позициях» доктор филологических наук Эткинд Е.Г., пенсионер Самутин Л.А., пенсионер Воронянская Е.Д., преподаватель музыки Иванова Е.В. и др.