Литературные воспоминания

Второй этап работы Анненкова над „Замечательным десятилетием“ связан с замыслом А. Н. Пыпина в начале семидесятых годов создать монографию о Белинском. В числе других лиц, близко знавших критика, Пыпин обратился и к Анненкову. Оживленная и содержательная переписка, завязавшаяся между ними (см. ЛН, т. 57, стр. 304-309- сообщение Т. Ухмыловой, и т. 67, стр. 539–554 — публикация К. П. Богаевской), а затем и самая монография Пыпина, которая стала печататься в 1874 г. в „Вестнике Европы“ с 3-й книжки, открыли Анненкову „многое совершенно новое“ для него „и положительно объясняющее то, о чем“ он „только догадывался“. „Все эти откровения, — писал Анненков Стасюлевичу, — приводят в порядок собственную нашу мысль“ (Стасюлевич, стр. 311).

Анненков тщательно выверял факты, используя богатейшую переписку свою и чужую, изучал журнальную полемику тех лет, делал попытку, но, очевидно, безуспешную, познакомиться с пятой частью „Былого и дум“ Герцена, тогда не опубликованной. А когда работа в основном была завершена, Анненков на различных стадиях поправок и переделок знакомил с нею Стасюлевича, Пыпина, близких друзей Белинского — Н. Н. и А. П. Тютчевых и, наконец, И. С. Тургенева (сентябрь 1879 г.).

Известно, что летом 1879 г. Стасюлевич был у Анненкова в Бадене, чтобы вместе с автором договориться об исключении из рукописи целого ряда мест „для многих страниц“ еще до представления воспоминаний в официальные инстанции. Насколько существенны были исключения, сделанные в рукописи Стасюлевичем и Анненковым, мы не знаем. Но обращает на себя внимание хотя бы такой факт: если судить по нумерации глав, то и в журнальной публикации, и в издании „Замечательного десятилетия“ в третьем томе Воспоминаний и критических очерков (1881) отсутствуют X XI и XXII главы, в которых, по логике, речь должна была идти о „натуральной“ школе. Были ли эти главы недописаны самим Анненковым или они почему-либо исключены авторам и Стасюлевичем перед публикацией — неизвестно, но вряд ли такого рода пробел объясняется авторским и редакторским промахом.

Появлению „Замечательного десятилетия“ в печати во многом способствовали широкие знакомства Анненкова и Стасюлевича в правительственных сферах, в частности ходатайство за воспоминания Анненкова М. Н. Островского (брата драматурга), тогда товарища министра, перед Л. С. Маковым, тогда министром внутренних дел, и И. В. Гурко, гогда временным петербургским генерал-губернатором (см. об этом Стасюлевич, стр. 370–371). Сыграло свою роль и общее ослабление строгостей цензурного режима в период второго демократического подъема (1879–1881).

Впервые „Замечательное десятилетие“ было напечатано в „Вестнике Европы“, 1880, No№ 1, 2, 3, 4, 5, и перепечатано с небольшими изменениями в Воспоминаниях и критических очерках, отд. III, стр. 1-224.

В большинстве случаев изменения носили стилистический характер. В ряде случаев имела место замена отдельных усложненных или неточных фраз и выражений более ясными и простыми или более точными (так, например, в журнальном тексте по поводу книги Штрауса было:

„Германия произвела в самое это время книгу…“ В книжном издании имеем более точное: „Германия произвела несколько ранее книгу…“ О Герцене за границей в журнальном тексте было: „Какая готовность попрать все связи и воспоминания, симпатии…“ и т. д. В книжном тексте имеем: „Какая готовность попрать все связи и воспоминания, все старые симпатии…“ и т. д.).

В отдельных случаях Анненков ввел в книжный текст и более существенные изменения. В гл. XXXIII в характеристике воззрения Огарева на нравственность Анненков заменил грубую и явно несправедливую фразу о „демократических умах“, искавших якобы „установить равенство даже и по отношению органических и психических отличий человека“ (журнальный текст) на более объективную: „установить общие правила и начала даже и для…“ и т. д.

В гл. XXIX. учитывая, очевидно, протесты печати и лично ф. М. Достоевского, Анненков смягчил в книжном издании категоричность своего утверждения, будто „Бедные люди“, по требованию писателя, были напечатаны в „Петербургском сборнике“ с какой-то особенной каймой. В книжном тексте он опустил фразу: „Роман и был действительно обведен почетной каймой в альманахе“, но все же оставил слова о том, будто таково было требование молодого Достоевского.

В настоящем издании „Замечательное десятилетие“ печатается по Тексту Воспоминаний и критических очерков с проверкой и уточнениями по журнальной публикаций. Явные опечатки и авторские описки устранены. Наиболее существенные поправки в тексте и разночтения оговариваются в примечаниях.