Литературный институт

– Помнишь, у Толстого где-то – «В дверях стоял старик лет сорока»? Так вот я и есть тот самый старик сорока лет.

Подчеркивая, что настоящий художник всегда полон невеселой мудрости, поднимающей выше реального возраста.

* * *

Хотя биологический возраст не значит ровным счетом ничего.

Умный человек умен всю жизнь, а урожденный дурак с годами становится только дурнее.

* * *

Я участвовал в совещании молодых писателей Ленинграда: мои произведения никогда не страдали провинциальностью и могли быть приняты в любом городе.

В Лениздатском сборнике «Точка опоры ’90. Повести и рассказы молодых ленинградских прозаиков» (под редакцией моего товарища Ильи Бояшова, ставшего в 24 года самым молодым членом СП СССР после того IX Всесоюзного совещания) с рассказом «Конкурс красоты» я был указан как ленинградец.

И не потому, что сцена действия казалась ленинградской.

Ленинградцем я был по духу, наполовину по рождению: моя мама родилась в замечательном городе и была эвакуирована первой военной осенью в возрасте 10 лет.

В Ленинграде прошли успешные годы писательства.

Этот город играет важнейшую роль в моей художественной жизни, потому-то и возникло название мемуара.

* * *

А чувство глубокой благодарности, оставшееся к Валерию Петровичу Сурову, побудило меня выбрать его «Зал ожидания» темой контрольной работы №2 по текущей советской литературе в 1991 году.

9

Но вернемся к тому самому главному, чего я ожидал от Литинститута, помимо классического курса филологии.

* * *

Если судить объективно, учеба не дала моему творчеству ничего положительного.

Как я уже писал, поступил я в Литинститут с повестью «Девятый цех».

За пять лет написал в пух раскритикованного и неимоверно популярного «Зайчика».

Были и рассказы:

– «Ваше величество женщина» – по творческому заданию на тему «Женщина», взамен не принятого Олегом Павловичем «Зайчика»;

– «Мельничный омут» – по заданию «Классик», ставший одним из лучших;

– «Платок» – под влиянием предощущения конца, охватившего в больнице;

– «Погребение» – уже не помню, по заданию или самостоятельно;

– «Триста лет» – опубликованный в №12 журнала «Октябрь» за 1992 год.

Уже не помню, когда и как написаны еще несколько рассказов того периода:

– «Галицийские поля»;

– «Долг»;

– «Красная кнопка»;

– «Ночь»;

– «Победа»;

– «Рассказ без названия»;

– «Саламандра»;

– «Экспроприация».

(На данный момент в моем портфеле имеется всего 25 рассказов классического направления.

Но отношение к ним очень серьезно и писал я их не шутки ради; над каждым из них я работал, как над романом.

Хотя и не все они дотягивают до маленьких романов, как аттестовали литературоведы глубочайшие по содержанию и лаконичные по форме произведения одного из моих любимых писателей, мудрого эстонца Энна Ветемаа.)

В литинститутские времена написал я и страшную повесть «Вина».

Но ее ждал полный провал.

Я ожидал, что Олег Павлович (бывший фронтовик, автор нескольких военных романов и сценария к фильму «Государственная граница») поможет мне прописать эпизоды из жизни разведроты.

Но мой руководитель разгромил мою патетическую повесть так, что я не прикасался к ней несколько лет.

Хотя сейчас эта вещь не мне одному кажется удачной.

* * *

Если судить со стороны, учеба в Литинституте отвратила меня от писательства.

Получив диплом в 1994, я не только не написал ни строчки, но даже не заглянул в свои прежние произведения до 2002.

Молчал – как легендарный Юрий Олеша – почти 10 лет!

Этот факт видится оценкой результату моего второго высшего образования и эффективности нашего творческого семинара.

Но сейчас мне кажется, что не все так просто.

* * *

Некоторые мои сокурсники – прозаики из второго семинара (которым руководил Владимир Орлов, автор известного в романа «Альтист Данилов») – начали печататься еще в Литинститутские времена.

Пишут и публикуются они по сю пору, но…

В их творчестве я не вижу динамики; начав писать студентами, они так студентами и остались.

Хотя и оказались востребованными в наш обескультурившийся век.

А я несколько лет развивался на собственной основе – как социализм в последние годы застойной эпохи.

Результат пришел и он кажется бесспорным.

* * *

И теперь я вижу, что Литинститут все-таки принес мне пользу.

* * *

Человека нельзя научить, как надо писать – но вполне можно объяснить, как писать не надо.

10

Но пора вернуться к городам, упомянутым в заголовке.

Ведь они представляют главные места моей жизни.

* * *

Про Санкт-Петербург (то есть про Ленинград моих лучших лет) здесь подробно писать не буду.

Отмечу только, что этот город своеобразен по самой своей природе.

Он родился искусственно, выстроенный Петром по линейке.

Причем точкой отсчета служила тюрьма – Петропавловская крепость – что характерно для России

Лишь в XIX веке Петербург слегка очеловечился, разрастаясь естественным образом по окраинам.