Литературный текст (Проблемы и методы исследования)

В новелле "Благость" жанровая принадлежность обеспечивается за счет внутреннего напряжения в изначальной устремленности к развязке. Новелла почти бессобытийна. Лирический герой ждет возлюбленную, при этом лейтмотивно проходит мысль, что ожидание напрасно. Смысловой лейтмотив реализуется через двукратное повторение одной и той же фразы, предельно лаконичной, в которой квинтэссенция состояния героя: "Я не верил, что ты придешь". Мысль эта варьируется на пространстве первой части новеллы от ри(92)торического вопроса ("Как я мог думать, что ты придешь?") до моментальной надежды ("Было бы просто чудо, если б ты теперь пришла"; "Но ты ведь обещала прийти"). Но "дорожит самообманом" не один герой, в поле его зрения попадает старушка, которая, как и он, притворным равнодушием старается обмануть судьбу. Намечается двойное сюжетоведение: ждет герой - возлюбленную, и ждет старушка- покупателей. Укол счастья испытывает герой, осознавая, как похожа эта коричневая старушка на него. Парадоксальность развязки в том, что герой идентифицирует себя со старушкой абсолютно, так что безразличным и взаимозаменяемым оказывается, кто пришел: богатые покупатели, о которых грезила старушка, или возлюбленная, которую ждал герой. "И в этот момент, наконец, ты пришла, вернее, не ты, а чета немцев". Герою в финале открывается благость мира, которую не увидеть "равнодушным взглядом". Его переполняет беспричинное счастье от сознания единения со всем сущим. "Хлынул ветер", "летал дождь" - и в этом обмене эпитетами слышится вселенская связь явлений.

В отдельную группу можно выделить новеллы, где черты новеллы XX в. проступают особенно отчетливо. Это сказывается в нарушении рационалистического ведения действия, в эксперименте со временем, когда воспоминания и реальность не отделены четко друг от друга, грани между ними стираются, последовательность событий остается неустановленной.

В новелле "Сказка" стилизован жанр новеллы немецкого романтизма. "Гофмановской" эту новеллу все же можно назвать с известными оговорками. Ирония ощущается и по отношению к традиционным гофмановским мотивам (герой-мечтатель на улице Гофмана, 13, женщина-черт госпожа Отт), и по отношению к тому, что черт водит, крутит, пугает героя. Эта запутанность передается самой композицией. Временные планы переставлены. Фраза, с которой только однажды обратилась женщина к Эрвину на улице "Как вам не стыдно... Подите прочь...", - звучит второй раз в финале. "Круг замкнулся,"6 - замечает О. Дарк, полагая, что фраза повторяется в финале другой героиней - и в этом перст судьбы. Но в новелле дважды звучит еще одна фраза, составляющая ее тематический и ритмический лейтмотивы: "Фантазия, трепет, восторг фантазии". Этой фразой завершается новелла и ею завершается первый фрагмент - экспозиция истории. А дальше - без перехода - воспоминание (или воображение) рисует вымышленную историю. Откуда иначе возникает знаменитый поэт, "дряхлый лебедь" ("веймарским лебедем" называли Гете)? Это воспоминание, или фантазия, развертывается, не вычленяясь из повествовательной структуры. Но если так, развязка в новелле дублируется, дается дважды. В начале она - отправная точка истории-фантазии и в конце - ее разрешение. Гофмановское двоемирие в структуре новеллы XX в. получает специфическое разрешение - через особый характер развязки. (93)

Это не значит, что пуант в новелле XX в. заменяется антитезой, как считают некоторые западные исследователи, поскольку антитеза так или иначе выражена в структуре любого художественного текста в том числе и новеллы7. Отличие же новеллы в том, что только здесь антитеза, реализуясь на различных уровнях композиционном (двухчленность композиции) и лексико-семантическом, является выражением парадокса.

Крайнее проявление этот принцип получает в новелле Набокова "Рождество": антитеза реализуется здесь через сопротивопоставление двух частей рассказа. Поиск ключевых слов приводит к выстраиванию антонимических пар: горе-счастье, мир без чудес-чудо. Смерти в начале противопоставлено рождение в конце. Это рождение жизни вообще, рождается "существо", оно, видовая принадлежность второстепенна и не сразу уточняется. Сначала кажется, что сведение несводимого (налицо парадокс) взорвет ситуацию в пуанте, если эти крайности не развести. Так ощущает ситуацию герой, когда просит убрать рождественскую елку, потому что смерть несовместима с Рождеством, с рождением Антитеза в середине рассказа достигает высшего напряжения: "Завтра Рождество...А я умру. Конечно. Это так просто. Сегодня же...Смерть - тихо сказал Слепцов, как бы кончая длинное предложение". Этот эпизод составляет кульминацию рассказа, не являясь вместе с тем пуантом. Мифологизация в финале оборачивается особым пониманием жизни как цикла, где все повторяется. В этой системе координат возможна замена понятий по смежности: смерть не исключает рождения, значит, жизнь есть смерть, смерть есть жизнь. Антитеза снимается, потому что в мифологическом плане новеллы парадокс оказывается мнимым.