Литературный текст (Проблемы и методы исследования)

Для характеристики новеллы Набокова недостает только одного пуанта как наиболее выраженного структурного признака новеллы. Пуант, парадокс и антитеза, не будучи жестко взаимообусловлены, обнаруживая у Набокова взаимное тяготение, позволяют говорить об обогащении повествовательных возможностей новеллы XX в.

Ю. М. НИКИШОВ.ЭПИЧЕСКОЕ И ЛИРИЧЕСКОЕ В ПОЭМЕ ПУШКИНА "БАХЧИСАРАЙСКИЙ ФОНТАН": "СВОЕ" В "ЧУЖОМ"

г. Тверь

Кому из двух героинь в "Бахчисарайском фонтане" отдает предпочтение поэт? Такой вопрос может показаться бессмысленным, излишним - в силу предопределенности ответа на него на сюжетом уровне безоговорочную победу, даже и не желая того, одерживает Мария. Но сюжетный уровень - это эпическая сфера произведения: так решил Гирей. Тогда выясняется, что вопрос о симпатиях поэта правомерен - и оказывается не таким уж простым.

Нередко в сознании автора обе героини существуют без предпочтения какой-либо одной из них. Так, рассказывая о своем посещении скудеющего ханского дворца, поэт упоминает о мелькавшей перед ним тени, провоцируя читателя: "Чью тень, о други, видел я?"1. Но естественный предполагаемый ответ (одна из героинь поэмы) на этот раз отводится: в сердце поэта - "его" (реальная, а не литературная) героиня, перед ней обе литературные героини одинаково проигрывают. "Принижающий " героинь оттенок снят в своеобразном лирическом послесловии к поэме - в послании "Фонтану Бахчисарайского дворца" (1824). Холодный мрамор ( не забудем на самом деле он обнажил "заржавую железную трубку") не многое может рассказать, он молчит о Марии. Неизвестное восполняет "сон воображенья". Вопросительные знаки концовки содержат утверждение: Мария и Зарема -"одни счастливые мечты", "минутные виденья", "души неясный идеал". С полным правом поэт заявляет:

Фонтан любви, фонтан живой!

Принес я в дар тeбe две розы (II, с. 183).

Розы надо понимать не буквально. В "Татарской песне" с розой сравнивалась Зарема. К этой розе поэт добавляет Марию. Поэт рисует картину былого так, как ему захотелось ее увидеть.

Из сказанного следует, что образы обеих героинь поэмы литературны, легендарный источник чрезвычайно скуп и противоречив, рельефная эпическая картина воссоздается при активнейшем включении лирического сознания автора. Нет надобности усматривать прототипов героинь, признание про "сон воображенья" снимает эту проблему. Но сон-то значим, он опирается на реальные впечатления и переживания и жизненный источник их может быть указан. Послание "Фонтану Бахчисарайского дворца" содержит парадокс: совсем забыто, что героини поэмы соперницы (пусть Мария - соперница невольная), что образы контрастны, что они уравнены, причем обе подняты на предельный уровень - "души неясный идеал".

Мы объясним этот парадокс, если увидим здесь частное проявление общей закономерности в творчестве Пушкина с ранних лицейских (95) опытов и до женитьбы: симпатии его делятся между двумя типами героинь - "прелестницы" и "смиренницы". Это непримиримые соперницы, борьба между ними ведется с переменным успехом. Юный поэт платит щедрую дань традициям "прикрытой" эротики; понятно, что этим целям вполне соответствует образ прелестницы. В 1816г. стремительно крепнет "целомудрие" пушкинской лирики, на первый план решительно выходит духовный образ "несравненной". Но в веселые петербургские годы новые обретения быстро сходят на нет, вновь доминирует образ прелестницы. Отношение к возрожденному кумиру колеблющееся, вплоть до контрастов - от восторгов упоения до резкого сатирического негодования. Чтобы приподнять этот образ, Пушкин прибегает к одухотворению чувственного.

"Бахчисарайскому фонтану" на пути углубления эстетического и нравственного идеала поэта, без сомнения, принадлежит этапное положение, причем в полном диапазоне пушкинских устремлений. Многое значит в творческой эволюции Пушкина образ Марии. Он был обещан элегическим циклом поэта-лицеиста и ранними стихами петербургских лет ( "К ней", "Краев чужих неопытный любитель..."), но оказался "затерт", отодвинут "изменницами младыми", лишь изредка обозначалось смутное влечение к нему ("Дорида'"). И вот - неизбежное и необходимое: в поэзию Пушкина вошел гармонический женский образ. Мария - красавица, но пленяет она прежде всего своей духовностью. Содержание внутренней жизни героини практически не раскрывается, но наличие таковой провозглашается твердо.