Литерный эшелон

Мимо прохаживался местный путеец. Остальные обитатели полустанка уже смотрели второй сон, поэтому одиночество смотритель вымещал на гостях:

— Уголь дорожает… — говорил он. — Скоро разразится топливный кризис! Надобно переходить на альтернативные, возобновляемые виды топлива, такие как дрова, ветер, масло подсолнечное.

— А как же вы ветер поставите на железной дороге? — интересовался Данилин. — Это что, паровозы будут с крыльями, как у мельниц?..

— Я вот недавно читал о маховозах. — не сдавался путеец. — То бишь, о поездах с маховиком. Превосходнейшая идея, доложу я вам.

Грабе порылся в карманах, достал пачку папирос. Открыл ее, остался недоволен.

— Папироской не угостите? — спросил он. — Мои отсырели…

Путеец радушно протянул свои:

— Курите, если не побрезгуете.

— Благодарствую… — Грабе блаженно затянулся. — А что касательно «побрезгую», так были в краях, где махорки днем с огнем не найдешь. Я уже думал начать мох курить…

— Мох не мох, а, видать, вы люди важные, если по вашему велению я поезда останавливаю.

В ответ Грабе смерил путейца таким взглядом, что тому резко перехотелось разговаривать.

Но Данилин засомневался в могуществе не то своем, не то железнодорожника:

— А если поезд не остановится?

— Не извольте сомневаться! Остановится! Я ему семафор закрыл.

И действительно, поезд остановился — красный фонарь было видно далеко.

В вагоне ресторане звякнула посуда. Стоящие на столе бокалы чокнулись сами по себе, без воли хозяев.

Остановка была недолгой. Едва Грабе и Данилин запрыгнули на подножку поезда, как путеец открыл семафор.

Однако капитан успел выглянуть в окошко.

— Шут его дери. Никогда тут не останавливались…

Но его спутницы быстро вернули внимание к себе:

— А что, японцы действительно отличаются от китайцев? — спросила одна дама, мило подперев кулачком подбородок.

Капитан кивнул:

— Отличаются, и весьма. Японцы ближе к полинезийцам, гавайцам, нежели к китайцам…

Меж столиков как раз проходил официант, капитан поймал его за руку:

— Постойте, голубчик… Отчего мы останавливались? Мы опаздываем?

— Не извольте беспокоиться. Подобрали-с двух офицеров… Машинист наверстает.

— Спасибо, — кивнул капитан официанту и повернулся к собеседницам. — Меж тем, у нас лет пять назад в газетах над японцами подшучивали, дескать чурки, желтолицые макаки… А на войне они нас поколотили крепко — и на суше и на море. Вот недавно я попал на Сахалин японский. Помню, как было при нас, так одно слово: каторга. Сейчас — рейсируют теплоходы, шоссе строят как в Европе, уже железную дорогу соорудили. Крепость построили на месте Корсаковского форта. Движение, доложу вам… А зато на Северном Сахалине у нас тишь…

Ресторан пустел. Музыкант зевнул, качнул головой: не то отвесил поклон публике, не то попрощался и ушел в свой вагон. Ко сну отправилась и семейка из Хабаровска. Лишь попик продолжал воевать со своей бутылкой вина.

Но тут открылась дверь, и вошли Грабе и Данилин. Хоть вагон был почти пуст, присели недалеко от капитана и его спутниц. Рядом с вошедшими возник официант. Подавляя зевоту, изобразил внимание:

— Чего изволите-с?

— Водки полуштоф нам перво-наперво. А лучше перцовки. — начал распоряжаться Грабе, — К ней изобрази закуску горячую. Замерзли с товарищем…

— Смею предложить ухи…

Грабе скривился:

— Никакой рыбы. Щей тащи, каши, хлеба побольше. Соскучились уже за хлебушком… Салат на свой выбор — чтоб овощей поболе. Лето все же. Выполняй.

Официант исчез. Но меньше, чем через минуту возник снова со штофом и салатом. Понимал: эти гости устали, за столом долго не засидятся.

И действительно: Грабе даже не дал поставить графин на стол, тут же подхватил его, разлил жгучий напиток по стаканам. Произнес:

— Помянем…

Выпили быстро, не чокаясь. Официант посмотрел на них одобрительно: такие много времени не займут.

Новыми попутчиками заинтересовался и флотский офицер. Через проход спросил:

— А вы, позвольте, откуда-то из Китая? Корея? Или Монголия?

— Нет, абсолютно другая сторона. — отвечал Грабе. — Мы выбираемся в столицу с Чукотки… Штабс-капитан Грабе к вашим услугам. А это мой друг — подпоручик Данилин. Десятый новоингерманландский полк.

— Капитан третьего ранга Сабуров Михаил Федорович. Еду в Ревель… Вы Александра Николаевича Граббе не родственник?

— Отнюдь. Даже не однофамильцы. У графа Граббе две «б» в фамилии, у меня одна. Да и не граф я вовсе.

— Тем приятней, что не граф. Впрочем, что же мы кричим через весь вагон. Подсаживайтесь к нам.

Грабе и Данилин действительно пересели. Капитан продолжил знакомство.

— Позвольте представить моих спутниц: Ястржембская Мария Петровна и Вера Федоровна Никифорова. Ну, давайте, за знакомство!

Пока пили, Вера Федоровна осмотрела штабс-капитана внимательно и попыталась построить ему глазки. Ответом ей был тот же взгляд, коим недавно Грабе угостил железнодорожника. Дама поперхнулась вином.

— Между прочим, я бывал в Анадыре — жуть, дикое место. — произнес капитан, пытаясь насадить гриб на вилку. — А позвольте поинтересоваться, что вас туда занесло?

— Мы боролись с происками чукчей. — ответил Грабе.

— Я так понимаю, вы шутите?