Литерный эшелон

На фигуру в черном Алена смотрела с сочувствием и с… С удовлетворением что ли?.. Мужа этой женщины убили, ей не повезло. Значит, повезет кому-то другому?.. Может все обойдется с Андреем?..

Про себя Алена заметила, что дочь была чуть старше брата, и значит, много его взрослей: девочки взрослеют раньше, особенно в этой стране особенно в такое время.

И оказалась права. Сын-непоседа, ровесник Фрола, носился по палубе, подходил к фальшборту, крутил головой. Дочь стояла, прильнув к матери, разделяя ее скорбь.

Лишь спросила

— Мама, а мы сюда вернемся?..

— Господи, упаси возвращаться в такую Россию, — отвечала вдова. — Господи, покарай Россию.

— Ай! Да что вы такое говорите! — возмутилась Аленка. — Молиться надо осторожно. Вдруг Господь слова ваши серьезно воспримет. Бог — сие не жилетка для слез. Сие — оружие, перед которым ничто казематы, пушки, броненосцы.

— А нам-то что?.. — удивилась дочь — Мы-то не в России…

— Но там мой муж!

— Правда? Как вам не повезло… А мой отныне — всегда со мной.

Сельскохозяйственный десант

С утра образовалось странное состояние: будто и не болен и не здоров. Першило в горле, нос был слегка заложен — но ничего страшного, мешающего жить не имелось.

Стоило бы остановиться, провести день под крышей, отоспаться, попить чайку с вареньем, хорошенько пропотеть и все бы прошло. Но этого дня не было: уж слишком нехорошо зыркала хозяйка хаты, где Андрей остановился на ночь, а к утру еще и сына своего куда-то заслала.

Может, ничего серьезного. Может, за солью к сестре на соседний хутор… Ну а, может, в соседнее село, где недавно повесили помещика и место на соседней груше пустует…

Андрей снова тронулся в путь.

Больших дорог и городов он избегал, держался проселков. Была карта, к ней — компас. Но большинство шляхов на карте, впопыхах купленной в букинистическом магазине, не имелось. Поэтому план пришлось менять на ходу. Андрей собирался спуститься к азовскому морю где-то около Таганрога, далее двигать на восток, к Ростову, Астрахани, объехать Каспий, как это сделал однажды Попов.

Но дороги редко ведут строго с севера на юг, с востока на запад. Проселки плутали, порой подло поворачивали в ненужную сторону, заканчивались усадьбами — приходилось возвращаться.

Плутая, Данилин сместился сильно к западу, вместо Харькова вышел чуть не к Полтаве, но от направления на юг решил не отказываться — даже если он выйдет к Перекопу, ничего страшного, вернуться можно будет, потратив только один день.

Только один день… А что произойдет в этот день?.. Страну штормило, она менялась не по дням, а по часам: так лист бумаги, покрытый письменами, попав в огонь сгорает корежась… И слова на нем уже не разобрать… Раз Андрей увидел десять офицеров: суровых, злых, серьезных. Они висели рядком на телеграфных столбах…

Мотор детища Попова был мощным и алчно сосал горючее. В притороченных канистрах по выезду из Москвы плескался бензин, который уже подходил к концу. Требовалось подумать о топливе, выехать к какому-то в меру крупному городку.

Дело шло к вечеру, следовало бы найти на ночь пристанище, но как назло хуторки, обычно частые сейчас будто спрятались, исчезли.

Погода портилась вместе со здоровьем. С небес хлестал мелкий противный дождик, нос окончательно забился, дышать стало трудно. Андрей чувствовал, что его бросает то в жар, то в холод. Дождь уже успел намочить дорогу, она стала скользкой, тяжелой, узкие шины мотоцикла скользили в грязи.

К тому же, вероятно от сырости что-то шалило в электрических цепях, и фара то разгоралась, то тухла.

Повернув за рощу, Андрей чуть не налетел на конников: в шинелях со споротыми знаками различия, с к карабинами за спиной.

Ветер дул от них, и вылетевший из-за поворота мотоцикл, стал для них неожиданностью.

— Стоять! — крикнул один. — Кто таков! Стрелять будем!

Андрей, конечно, не остановился, пролетел мимо, даже не сбросив газ. Проверка документов в таком месте таким отребьем не могла закончиться хорошо.

Они, конечно же выстрелили. Раз промазали — Андрей пригнулся к рулю. Второй разу ударили по колесам, но пуля звякнула по раме и улетела куда-то в рощу.

Андрей мчался как пушечное ядро, за ним галопом неслись преследователи. Они более не стреляли — по плавности движенья галопирующая лошадь совсем не пульмановский вагон. Казалось: лошади не железные, еще верста-две, и они устанут, перейдут на шаг. Но на такой скорости да по сколькой дороге было трудно ехать — мотоцикл вилял, скользил. Не удержи его, и первая ошибка станет последней.

Впереди показался маленький хуторок. Странное дело надо центральным домом ветер трепал полотнище флага. Цвета его в сумерках рассмотреть было сложно да и некогда. По крайней мере, это был не германский или российский триколор. Будто бы походил на «Рейхскригсфлагге», но тот на три четверти белый, даже в безлунную ночь узнаешь.

Флаг большевиков? Какой он у них — откуда знать Андрею.

Но хуже не будет: может, получится затеряться на улочках деревушке, между сарайчиками. Хотя с этим грохочущим мотором — пустая надежда.