Lithium

Подъехал автобус, остановился. Вышла бабушка с сумкой на колесиках. Достала зонт, начала с ним возиться. Зонт никак не хотел раскрываться. Потом, наконец, раскрылся. Бабушка ушла. Автобус отъехал, выпустив вонючий черный дым.

– Ты где сейчас обитаешься? – спросил Андрей.

– У Ромы. Но он съезжает с квартиры, денег нет, чем платить. Вернется к родителям. У тебя нельзя будет перекантоваться какое-то время?

– Нет, увы. Мы втроем живем в однокомнатной квартире, с ребенком – сам понимаешь. А ты не хочешь вернуться к родителям? Я помню, они у тебя где-то в области живут, да?

– Да, отец в Луге живет. Но я к нему я не поеду. Это исключено. У меня с ним уже, может, лет восемь нет никакого контакта, после смерти мамы. Слушай, а можно у тебя хотя бы гитару и «примочку» оставить на время?

– Да, конечно.

– Тогда я завтра привезу, хорошо?

– Давай. Ну, пойду я. Света ждет. Рад был повидаться.

Мы пожали руки. Андрей перешел улицу.

Я достал блокнот, стал писать.

«Книги плавали в пространстве, книг было много, они открывались и закрывались, ветер перелистывал страницы, как в мае на балконе: кисейная занавеска, стакан из-под чая и приглушенные голоса за стеной. А сейчас – книги, снегопад книг, улетающих, как журавли, пронзительно разбудившие меня октябрьской ночью. Пророчество из сна сбудется, и новизна происходящего захлестнет рутину, так и должно быть, так надо!!!»

83

Оля

Когда мы обсудили все рабочие дела, Женя спросил:

– Что, может, затусуем сегодня вечером?

– Нет, мне в автошколу.

– Ты не говорила. Что, машину собираешься брать?

– Ну да. Ты же мне заплатишь бонус за «Мистера Кула»?

Женя улыбнулся.

– С большой вероятностью. И что, решила уже, какую?

– Пока нет.

* * *

Рэпер отодвинул стул подальше от стола, закинул ногу на ногу. Я подумала, что он сейчас положит ноги на стол, но он этого не сделал.

Он был в широчущих черных джинсах, с длинной цепью, свисающей из кармана, в куртке New York Knicks и кепке с прямым козырьком и буквами NY.

– Я знал, что ты к нам вернешься, – сказал Женя. – Ты, наверно, пообщался с другими фирмами и знаешь, что по чем и сколько где предложат. На серьезные деньги от первого альбома ты рассчитывать не можешь. Твоя «демка» интересная, но тебя никто не знает. У нас есть ходы, как тебя раскрутить, но все стоит денег. Может, на первом альбоме мы даже не выйдем в ноль. Но это уже наши риски. А альбом при любых раскладах будет работать на тебя, на твою рекламу. Ты сможешь давать концерты и получать за них бабки. Мы сведем тебя с концертными менеджерами, сами этим мы не занимаемся, рук свободных не хватает.

Рэпер слушал, водя языком под верхней губой, потом сказал:

– Ладно, я согласен. Но жадные вы, конечно. Ну, не вы конкретно, а все наши рекорд-компании. В Штатах я бы после первого альбома был мультимиллионером. Как какой-нибудь Тупак Шакур.

– Но его ж и завалили вроде, да? – сказал Женя.

– Ну, и твоего компаньона завалили. Это такой бизнес. Завтра, может, тебя завалят. Или меня. Или обоих.

– Твой оптимизм радует, – сказал Женя.

– Ну, еще бы.

– В общем, мы к концу недели подготовим контракт. Придешь, подпишешь, и сразу начнем работать.

– Оки-доки. – Рэпер посмотрел на меня. – Да, кстати, мое предложение в силе.

Он с шумом отодвинул стул, вышел из переговорной.

– Какое предложение? – спросил Женя.

Я пожала плечами.

84

Влад

Приемщица с синяком под глазом отсчитала купюры, сунула мне. Я поднял с земли рюкзак. Отошел от пункта приема стеклотары.

Когда я вышел из магазина с бутылкой портвейна, ко мне подошел мужик. В темно-сером пальто с каракулевым воротником, с двумя пакетами. Рукав пальто был вымазан побелкой. Двух верхних пуговиц не хватало. Под пальто торчал воротник спортивной кофты.

Мужик улыбнулся. Кивнул на бутылку. Я улыбнулся в ответ.

Мы сели на лавке в сквере. Это был тот же сквер, где мы когда-то сидели с Шумером, а потом поехали к его друзьям.

Я содрал с бутылки пластмассовую пробку. Мужик вытащил из кармана пальто помятый белый пластиковый стакан.

– У меня всегда свой. – Он улыбнулся. – Без обид, конечно, но мало ли.

Я налил ему. Мы чокнулись – он стаканом, я бутылкой, – выпили.

– Давно бомжуешь? – спросил мужик.

– Где-то неделю.

– Ну, так ты еще совсем «зеленый». Я вот уже третий год. Я вообще жил в Киргизии. В городе, который раньше назывался Фрунзе, а сейчас называется Бишкек. Жена, ребенок, все благополучно. Работал в школе учителем географии. А когда в конце восьмидесятых русских начали щемить, мы задумались о том, что надо из Киргизии валить. Налей еще, а?

Я налил. Мы выпили.

– Значится, решили, что сначала я поеду в Россию один, устроюсь, а потом уже семью перевезу. Родственники у нас все в маленьких городах, там ловить нечего. А в Питере – дружок армейский. Вот я и приехал к нему… Пришел по адресу, звоню, а там совсем другие люди живут. Говорят, не знают его, но ты заходи, друг, водки выпьем. Зашел, водки выпил. А потом проснулся во дворе – без денег, без вещей, без документов. В каких-то лохмотьях. Пошел в милицию – а они: откуда мы знаем, кто ты? Я говорю: так сделайте запрос в Киргизию. А они: Оно нам надо?