Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв.

С ответом в Петроков приехало посольство, состоящее из двух князей Острожских, — Василия Красного и Георгия Семеновича, — и четырех бояр-литвинов, Ивана Немировича Овача, каштеляна брестского, Андрея Довойновича и Михаила Монтвиловича. И они начали с заявления, что Казимир вступил на стол великого княжения Литовского не как князь, назначенный от короны Польской, на время и сменимый, которого поэтому можно бы отозвать по желанию на престол королевства Польского, но как подлинный и законный отчич, и правил «pleno jure et dominio, more praedecessorum suorum, magnorum ducum Lithvaniae»[95]. Установив эту принципиальную точку зрения, послы ответа по существу не дали, настаивая на необходимости новой отсрочки ввиду неизвестности действительной судьбы Владислава.

И потянулись переговоры между польским съездом и Казимиром, который сидел в Бресте, окруженный своими литовскими и русскими панами. Переговоры эти характерны еще двумя тезисами, выставленными с литовско-русской стороны:

1. Ввиду восстановления унии литовско-русские паны настаивают на исключении из актов ее выражений, направленных к инкорпорации литовско-русских земель (Ягайло и Витовт писали: «omnes terras Lithvaniae et Russiae regno Poloniae, perpetuo — se incorporasse, univisse et appropriasse»)[96], и замене их иными, чтобы не оказалось, будто прелаты, князья и бароны Литвы «regno Poloniae perpetuo esse obnoxios et quodammodo inferiores et subjectos»[97]. Действительно, сохранилась грамота Казимира в отрывке, где Казимир, уже титулуя себя польским королем, определяет польско-литовские отношения в следующих выражениях: «in fraterna caritate… confederamus, complicamus, componimus et liga perpetua colligamus, ut qui amicus esset Polonis, erit et Lithvanis et e contra»[98]. Уния должна быть понята как свободный союз равноправных в государственно-правовом смысле сторон.

2. Гарантия связи с Литовско-Русским великим княжеством Волыни и Подолии, включая и спорные пограничные волынские волости, также вписана в помянутую грамоту Казимира.

Но вопрос об этой грамоте спорен. Она сохранилась в выдержке, и хотя Казимир обязуется в ней соблюдать обещанное «sub honore et fide et juramento»[99], но весьма сомнительно, чтобы она была подтверждена польскими панами и чтобы она действительно была «соглашением литвинов с Польскою короною, установленным королем Казимиром в Парчове». Скорее это обещание Казимира в Бресте, ценное как выражение стремлений его литовско-русской рады. Рассказ Длугоша хорошо освещает условия этого дела. Польские паны уговаривали Казимира не ставить вопроса ребром, а сперва принять Польскую корону, что затем даст-де ему возможность решить «plena facilitate» вопрос о спорных владениях и другие спорные вопросы. Казимир и пошел этим путем, приняв Польскую корону с тем (короновался 27 июня 1447 г.), чтобы разрешить позднее спорные вопросы польско-литовских отношений. И он в следующие годы ведет долгую борьбу с поляками за свою «plena facultas»[100], отказываясь подтвердить польские привилеи. Не были подтверждены и прежние акты унии.

Что же она в этот момент собой представляет? Никогда еще так резко и определенно не выступал ее личный характер. Великий князь литовский Казимир есть в то же время и король польский, не связанный в понимании взаимоотношений двух государств своих никаким определенным актом, никакой формулой государственно-правового значения. И в таком положении уния осталась в течение всего царствования Казимира. Вопрос о ней не раз поднимался на польско-литовских съездах — в 1448 г., в 1451 г. Поляки настаивали на законной силе первоначального акта унии, унии Кревской, литвины категорически ее отрицали. Столь же спорным оставался и вопрос о государственно-правовом положении Волыни, обострившийся по смерти Свидригайла.

Замок в Гераненах — резиденция Гаштольдов. Разрушен в середине XVII века, окончательно разобран в XIX веке. Реконструкция

Когда в сентябре 1451 г. распространилась весть о тяжелой болезни Свидригайла, польский сенат обратился к Казимиру с требованием, чтобы он согласно с прежними записями — от Витовта до Свидригайла включительно — принял меры к инкорпорации владений Свидригайла в состав владений Польской короны. В противном случае сенаторы грозили конфедерацией польской шляхты для захвата Волыни.

Казимир уклонился от прямого ответа и решительных действий, указывая на опасность разрыва с Литвой, а в конце года, еще при жизни Свидригайла, на Волынь прибыли с военной силой князь Юрий пинский, Радзивил и Юрша, заняли волынские замки, и в момент смерти Свидригайла (10 февраля 1452 г.) Волынь была в литовских руках. Это вызвало целую бурю в среде малопольского панства с епископом Збигневом Олесницким во главе.