Лица

Но чего, позвольте спросить, ждали ребята? Получится истребитель — и можно вздохнуть с облегчением: стало быть, Лиля лежит в земле, прочь подозрения? Окажется штурмовик — ну что ж, возможен и плен, чего не бывает? Соответственно воздержимся от решения вопроса: хороший она человек или не очень? Так?

Нет, не так. Я и сейчас бы мог одной фразой сказать, чем кончилась экспертиза, однако из уважения к читателю повременю, чтобы дать ему достойную возможность выработать свое отношение к Лиле Литвяк, даже если предположить, что она попала в плен — поскольку мы давно уже поняли, что это обстоятельство ни в коей степени не умаляет героической сути человека — а в зависимости от прожитой ею жизни, тем более что жизнь Лили была у всех на виду. Я полагаю, таким образом, что жизнь человека — это довод, а экспертиза, как выразился один мальчишка из «РВС» — это всего лишь «полуфинал».

Пока Валентина Ивановна находилась в Москве, ребята занимались не менее важным делом: составляли официальный документ, названный ими «Исторической справкой на младшего лейтенанта Литвяк Лилию Владимировну». В этом документе одни только факты: родилась 18 августа 1922 года, поступила в Московский аэроклуб в 1936 году, закончила в 1938-м, затем были курсы геологов, участие в экспедиции на Крайний Север, потом Херсонская школа пилотов, работа инструктором в родном аэроклубе, войну начала службой в женском истребительном авиаполку, сформированном Мариной Расковой, потом был фронт, два ранения, двенадцать сбитых фашистов, ордена, медали. Все.

Добавлю к сказанному некоторые подробности, которые, конечно же, известны ребятам, но в документ войти не могли.

Первый самостоятельный полет в аэроклубе Лиля совершила в возрасте четырнадцати лет. Второй раз она поднялась в воздух, посадив в кабину восьмилетнего брата Юрия, убежденного в том, что ему оказана великая честь, хотя на самом деле он был нужен Лиле для центровки самолета — вместо песка. Ну и характер! Ей следовало родиться парнем. В пять лет она мечтала о капитанском мостике: чтобы в руках штурвал, чтоб непременно буря, гром, молния или, на крайний случай, проливной дождь. Играя с братом, ставила жесткие условия: ты будешь девчонкой, а я мальчишкой. Он соглашался и, говорит, досоглашался до того, что Лиля превратилась в летчика, а он до сих пор преподает композицию и дирижерское искусство.

К началу войны ей удалось выпустить в общей сложности сорок пять курсантов. Это были крепкие и красивые ребята, которые, глядя на маленькую, хрупкую зеленоглазую инструкторшу, с сожалением констатировали: «Не, не баба!» — Лиля была строга, бескомпромиссна, к тому же могла «послать». То обстоятельство, что она хохотушка, прекрасная танцорка, любительница оперетты — «Я цыганский барон, я в цыганку влюблен!..» — в расчет не бралось, потому что не разрушало целостности ее характера.

Существует версия о том, как Лиля прорвалась на фронт, — версия совершенно фантастическая, и тем не менее я ее изложу, надеясь на то, что легенда может дать фон, на котором образ увидится ярче.

Итак, последним довоенным аэродромом Лили было огромное поле под Клязьмой, именно оттуда она увидела зарево над столицей после первой бомбежки. Аэроклуб сразу же перевели в Рязанскую область, в село Горловка, а потом еще дальше — в Сибирь, чтобы спокойно учить курсантов. Лиле все же удалось на две недели вырваться в Москву. Каждый день, как на работу, она приходила на Пушкинскую площадь, в городской совет Осоавиахима — умоляла, требовала, просила и была, разумеется, не единственная, и какой-то офицер, с которым девушки имели дело, под конец просто взбесился, тем более что он сам подал рапорт на фронт. В конце концов, на исходе второй недели стало известно, что Расковой дали разрешение сформировать женский авиаполк. Отборочная комиссия заседала в помещении ЦК комсомола, и вместо ожидаемого полка народу собралось на целую армию, и было решено сформировать три. Один полк — пикирующих бомбардировщиков, из числа девушек, имеющих приличный налет. Из тех, кто летал прежде на Ут-2, похожих на истребитель, чтоб не очень переучивать — истребительный полк, и в него как раз рвались очень многие, именно тут был жесткий отбор и конкуренция, брали «самых-самых». А третий полк набрали из только что закончивших аэроклубы, молодых и неопытных, и посадили на По-2, назвали полком ночных бомбардировщиков, — именно этому соединению, первому попавшему на фронт, и досталась наибольшая слава.