Лица

Почти одновременно с этим письмом пришло письмо и от Инны Владимировны Паспортниковой, принимавшей участие в раскопках:

«В том, что мы нашли останки Лили Литвяк и место приземления ее самолета, у меня лично никаких сомнений нет, и вот почему. Во-первых, совпадает дата. Лиля не вернулась с боевого задания 1 августа 1943 года, а 4 августа жители хутора Кожевня, первыми вернувшиеся из эвакуации (семьи Ткаченко Ульяны Степановны), обнаружили еще дымящийся истребитель на околице хутора, за дорогой, против их дома. Во-вторых, по свидетельству жителей хутора, самолет действительно был истребителем, то есть у него был один двигатель, одна кабина, плоскости из фанеры. Он лежал с убранными шасси (Лиля посадила его на «пузо») вдоль балки. Левое крыло перекрывало балку, ширина которой была 1,5—2 метра, а правое лежало на земле. Окрашен самолет был в грязно-серый цвет. Он лежал на околице хутора около года, а потом его вместе с другой военной техникой, оставшейся на полях сражений, отправили на металлолом. Семья Ткаченко на предъявленных нами фото разных конструкций самолетов безошибочно указала Як-1, как похожий на тот самолет, который упал у хутора Кожевня. В-третьих, совпадает место. Бой был в районе Мариновки, когда самолет Лили был подбит. Лиля направила машину в облако, и Борисенко И. И. последовал за ней, чтобы прикрыть ее уход. Пробив облако, Борисенко, как известно, ни на земле, ни в воздухе не увидел ни самолета Лили, ни парашюта. Значит, Лиля продолжала свой полет в облаках, прячась от преследования «мессеров», пытаясь перетянуть через линию фронта. К сожалению, это ей не удалось, и она посадила машину у хутора Кожевня, близ города Куйбышева, а между Куйбышевом и Мариновкой как раз 9 километров, вполне реальных, чтобы продержаться в воздухе на подбитой машине. Это было 1 августа, а 2 августа Кожевня была освобождена нашими войсками. В-четвертых, по свидетельству Чепурного, летчик оказался женщиной, причем маленького роста. О том, что в 1969 году была перезахоронена женщина, знали практически все, принимавшие участие в перезахоронении. А так как во всей Восьмой воздушной армии, действующей в августе 1943 года на линии Миус-фронт, единственной женщиной была Лиля Литвяк, значит, и сомнений быть не может: она и погибла у хутора Кожевня…»

Вот, собственно, и все, хотя кто отважится поставить точку там, где по логике вещей должно стоять многоточие?

Дорогая Валентина Ивановна! Хочу закончить эту книгу личным письмом к Вам, которое, впрочем, делаю «открытым»: у нас с Вами нет секретов от читателя.