Лица российской национальности. Сборник рассказов и эссе

Раньше такой безысходности не было, не помню… Был выбор и была возможность уйти куда-то. Теперь ничего не помогает – ни книжки, ни учеба, ни водка, ни пьяные знакомства… Я хочу спать, но не могу уснуть. Я последний месяц вижу только один сон – он повторяется почти каждую ночь. Каждую ночь – сон про паука. Весь наш мир окутан тончайшей паутиной, и с каждым днем она становится все плотней и плотнее. Я вижу, как пауки, эти вассалы Арахны, каждую ночь опутывают мир все больше и больше, но мир спит и ничего не чувствует. Опутана Америка, Европа, Россия, едва дышит запутавшийся в этих нитях Восток, что-то пытается сделать Япония со своим экономическим чудом, но тоже запутывается… И никто ничего не делает, пауки невидимы для людей. Я один вижу, один протестую и пытаюсь разрубить эти тонкие нити, но они так тяжело рвутся, будто это леска, а не паутина… Потом с чудесной скоростью они восстанавливаются.

Я хочу убить пауков, но они с каждой ночью все крупнее и их все больше – мне уже не совладать! А союзников у меня нет, никому нет дела, никому… И я просыпаюсь всегда в такой тоске, с таким ужасом. Мне становится страшно, я выхожу из комнаты, я один бреду по коридору… И здесь я вижу смутные тени пауков, и наяву они также преследуют меня. И их все больше и больше, а люди уже совсем малы, просто крошечные, душой крошечные!

И этот бесконечный кошмар длится уже месяц! Самоубийство… Вот слово, которое все чаще мелькает в моем воспаленном мозгу. Я все постиг, я знаю, что мир обречен, что в один ужасный день он будет задушен пауками, нет никого, кто понял бы меня. Надо уходить, время уже на исходе… Но ведь я в ожидании… Чего? Вон сволочь многолапая смотрит на меня с потолка и потирает лапки, он знает, что я смотрю на него, но он меня не боится. Арахноид, их много, их миллионы, их тьмы и тьмы и тьмы. Чего же ждать? Особенно-то нечего. Вот у людей нет никаких благородных целей, никакой особой надежды, а они живут. Для чего? Их пытают, душат, насилуют, уничтожают, а они все стараются выжить… Сколько людей вернулись из сталинских лагерей, разве все они были счастливы? Чем же? Что выжили там и умрут десятью, двадцатью или сорока годами позже. Вот их благая цель, вот цель человечества – выживание! Но пауки не дадут нам выжить, их уже легион и они умнее и хитрее всех нас. Кто может им противостоять?

Скажете: "Давай помалкивай! Мы это уже проходили… Фашистов победили, разруху преодолели, сталинизм завалили, так с пауками как-нибудь справимся". А вот и нет! Раньше была Красота, она и помогала выжить. А сейчас-то где она? Красота вам всем теперь глаза режет, вы хотите видеть вокруг себя такую же грязь, как в ваших грязных паучьих домах. А я был создан для другого. Почему же и мне такая участь? Может, я жить хочу, любить хочу?! А с вами я другой, я пошлею, пауком становлюсь. Вроде сначала было легче, но теперь – "муки Ада ничто по сравнению с этим"! Вот она – безысходность.

Я пришел к вам, люди, с Идеей великой! А вы Христа распяли, пророков сожгли, храмы Божии поругали… Себя жалели, свои паучьи дома и темные паучьи храмы… Но храмики ваши – ваши могилы, скоро там все окажетесь! Все под паутиной сгинете, и не соглядаете ничто это, ибо пусты вы внутри ! Пустота и сожрет всех вас! Знайте это, и страшитесь.

Вы и меня убили – своей ненавистью, трусостью, презрением. Вы знали, кто Я, но сделали вид, что не узнали. Закрыли глаза стыдливо… И никогда не быть вам в Эдеме, ни вам, ни детям, ни внукам вашим! Живите в грязи, плодитесь, задыхайтесь в паутине, все меньше воздуху… Воздуху мне, воздуху! Что же это так душит меня все?

Это пауки, вон их уже сколько, весь мир заполонили… Люди! Так живите же в грязи и будьте этим довольны. Только меня с вами не будет. А проклясть вас я не хочу, зачем? Боже, я мешаюсь. Мысли путаются, записи обрываются… Можно ли еще что-то добавить? Боже, зачем ты мне дал эту душу – слишком ранимую, слишком открытую, слишком легковерную… Душу живу! Зачем? Отвечай.

Я жить не хочу и не буду… Есть другое место для меня – за гранью вашей вшивой паутины. Есть это место, и оно уже близко. Огоньки мне видятся, синее на белом, город золотой красивый, река там течет не переставая, кто-то песни хорошие поет… Там иные люди, ангелы, и удел мой будет иным. Есть это место, есть. Слава Богу…

Чего же медлить? Вперед же, быстрее! Нельзя ни минуты… Боже, куда мне ступить?

(На этом исповедь обрывается)

...