Лицедеи

– В том-то и дело, а то бы этот кто-то и внимания на неё не обратил!.. Кстати, не удивлюсь, если эротику из этих фильмов вырежут.

– Там тогда ничего не останется, то есть просто не на что смотреть.

– Есть другой вариант – фильмы изымут из проката, найдут, к чему придраться.

– Но так нельзя, это произвол! А как же чистое искусство?

– Где ты его видел? У нас всё на политике замешано либо на личных предпочтениях. Короче, так! Нужно срочно ведьму приодеть! Хоть брючный костюм, хоть пижаму, хоть смирительную рубашку на неё напяль…

Тут в Севином мозгу как бы сошлись две прежде несвязанные между собой половинки целого, в итоге сформировав столь необходимую каждому спектаклю сверхзадачу: «А ведь это мысль! Как можно в дурдоме обойтись без смирительной рубашки? Вот и в нашей жизни примерно то же самое…»

Бруцкуса нелегко было уговорить. С большим трудом пришли к консенсусу, что называется, нащупали золотую середину: кордебалет будет предельно обнажён, при этом ведьма как бы на контрасте, то есть совсем наоборот, а поверх смирительной рубашки – пояс целомудрия. Теперь уж точно повод придраться не найдут.

Глава 11. Страсти по Алине

Итак, премьера состоялась несмотря на противодействие влиятельных персон и жаркие споры между худруком, режиссёром и драматургом, что иной раз ставило постановку под угрозу срыва. Но вот что удивительно, наибольший успех выпал на долю Алины Гурской – зрители не позволяли ей покинуть сцену, требуя ещё раз и ещё раз повторить «танец целомудрия», как называли его про себя создатели спектакля, хотя по большей части это напоминало пляску подвыпившей девицы в ночном клубе. Публика была в восторге, но самое странное это то, что обитатели дурдома как бы отошли на второй план, а главным действующим лицом оказалась ведьма в исполнении Алины.

По давней традиции участники спектакля отметили успех – для этого был накрыт большой стол а-ля фуршет в буфете, так что закуски и выпивки хватило всем, даже плясуньям из кордебалета. Посетили это мероприятие и дорогие гости, те самые, которым были предназначены места в первом ряду партера – министр культуры с мужем, мэр столицы, пара чиновников из Администрации, ну и, конечно, главный спонсор. Митяй пришёл с букетом диковинных цветов, что-то вроде заморских орхидей – цветы вручил Алине Гурской, а всем остальным участникам спектакля досталось по конверту, что-то вроде бонуса за доставленное удовольствие, как пояснил Митяй. На этом фоне поздравления облечённых властью лиц выглядели довольно убого, можно было обойтись без них.

Тут-то и случился деликатный разговор между двумя попутчиками, двумя покорителями Москвы, хотя в нынешних обстоятельствах это было совсем необязательно, поскольку у каждого из них теперь свой путь, ну а всё остальное оговорено в спонсорском контракте. Инициатива исходила от Митяя и, судя по всему, дело было настолько важное, что он буквально вырвал Севу из рук захмелевшего мэра и потащил за собой, намереваясь найти укромный уголок, где бы им не помешали.

– Тут вот какое дело, Сева. Не мог бы ты устроить мне эдакий междусобойчик с этой вашей фифой. Так просто не подойдёшь, за ней всё время кто-то увивается. Ты сделай всё, как надо, я за ценой не постою, ты же меня знаешь.

Понятно, что речь шла об Алине. Другой бы на месте Севы обиделся – не за себя, а за актрису, которую обозвали «фифочкой». Однако худрук отреагировал иначе:

– В нашем контракте это не прописано. Я не обязан поставлять тебе девиц.

– Так в чём проблема? – усмехнулся Митяй. – Сейчас вызову юриста, всё оформим. Только сумму назови!

Сева отшатнулся:

– Совсем сдурел?

– А чего тут странного? В этом мире всё покупается и продаётся. Могу и театр твой купить. Представляешь, вместо «Театра всех времён» – «Театр Митяя»… Да он гремел бы на всю страну, от Калининграда до Самары, от Самары до Владивостока!

Митяй на все времена – это уму непостижимо! Этого Сева никак не мог стерпеть, потому и отвечал довольно резко:

– Ты слишком много выпил, поэтому и несёшь ахинею.

– Да нет, сегодня трезв, как стёклышко. А всё потому, что у меня серьёзные намерения.

– Знаю, что у тебя на уме! Затащить её в постель, а через неделю бросишь.

– Мораль мне собираешься читать? А сам… Думаешь, не знаю, что мои деньги прикарманил, те, что должен был тратить на театр?

– Это клевета!

Ещё чуть-чуть и Сева мог бы разреветься – до того обидно было. День и ночь вкалываешь, как проклятый, а вместо благодарности ничем не доказанное обвинение. Ну а Митяй понял, что уговорами Севу не проймёшь и надо применить стандартную методу:

– В общем, так. Если не устроишь мне свидание, поставлю тебя на счётчик. Один процент с украденной суммы за каждый день просрочки, – а затем придвинулся вплотную: – Да я тебя голым в Африку пущу, и никакие мэры и министры не помогут!