Лицедеи Гора (ЛП)

— Вы искусный метатель ножей, — вздохнул Бутс. — В этом у меня нет ни малейшего сомнения. Но Вы же не опытный, не профессиональный актер.

— Это верно, — признал я, а остриё кайвы замерло в дюйме от его шеи.

— Конечно, есть много иных дел, которые Вы могли бы взять на себя, скажем, простые работы, тяжелые работы, неподходящие для служителей искусства.

— Верно, — подбодрил я его.

— Возможно, Вы могли бы помогать нашему монстру, — размышлял он.

— Именно, — кивнул я.

— Кому-то ведь надо устанавливать и оформлять сцену, — продолжил Бутс, — палатки разбивать и так далее.

— Да, — поощрил я антрепренёра.

— Да не будь же ты неблагодарным, Бутс, — возмутился Андроникус. — Мы ему нашими жизнями обязаны.

Бутс с трудом сглотнул.

— Всё же я не строгий и не жестокий человек, — сказал он. — Всем известно, что я мягкий и податливый, столь же как и сложный, тонкий и талантливый. То, что Бутс — человек терпимый, я часто слышал от других. Они говорили, что я добродушный и уступчивый, настолько, что это идёт во вред мне самому. Да, они, правда говорили, что Бутс — добрый малый, что он из тех, кто всегда готов выслушать аргументы собеседника, рассмотреть и тщательно взвесить все за и против.

— Я понимаю это так, что Ты пересматриваешь своё решение, — уточнил я.

— Скорее, я согласен его повторно рассмотреть и обдумать, — обтекаемо ответил Бутс.

— Разреши ему присоединиться к нашей компании, — пробасил Андроникус.

— Я сомневаюсь в правильности своего первого решения, — сказал Бутс. — Признаться, аргументы Андроникуса поколебали мою уверенность.

— Если Ты не разрешишь ему присоединиться к нам, считай, что меня уже нет в твоей труппе, — предупредил Андроникус.

Бутс ошеломленно уставился на него.

— Да, — твердым, не терпящим двойного толкования голосом подтвердил Андроникус.

— Но это же уничтожит нашу труппу! — воскликнул Бутс.

Андроникус непреклонно смотрел на антрепренёра, скрестив руки на груди.

— Я уже изменил своё решение, — заявил Бутс.

Стремительно качнув кайву, я развернул её клинком к себе и прижал мизинцем к ладони, успев сделать это в последний момент и не поранить Паблиуса Андроникуса, который, победно и сердечно схватил мою руку. Чино, Лекчио и Петруччо, подскочили ко мне следом, от души хлопая меня по спине и поздравляя со вступлением в труппу. Наконец, и сам антрепренёр, схватив мою руку, тепло пожал её.

— Добро пожаловать в компанию Бутса Бит-тарск, — огласил он. — Однако, прошу помнить, что мы не обычная труппа. Присоединившись к нам, Вы приняли на себя серьезную ответственность и ещё более серьезные обязанности. Смотрите же, теперь Вы изо всех сил должны пытаться соответствовать нашим высоким стандартам.

— Я постараюсь, — заверил я его.

— Однако у нас появилась проблема, — сказал Бутс своим коллегам.

— И какая же? — поинтересовался долговязый Петруччо.

— Где он будет жить? — спросил Бутс. — У меня, признаться, нет никакого желания делить фургон с кем-то, кто так ловко обращается с ножом.

— Он может воспользоваться моим фургоном, — предложил Петруччо. — А я сам, если мой друг Андроникус не будет против, разделю его одиночество. У нас с ним не окончен спор о ремесле актера.

— Об искусстве актера, — поправил Андроникус.

— Ремесле, — встал с позу Петруччо.

— Искусстве, — пробасил Андроникус.

— Итак, всё улажено? — спросил Петруччо.

— Конечно, и добро пожаловать, — сказал Андроникус. — Теперь у меня найдётся время обучить Тебя ста семидесяти трём движениям головы.

— Кажется, раньше их было сто семьдесят одно, — заметил Петруччо.

— В тексте Аламаниуса я обнаружил два новых движения, — объяснил Андроникус, — и каждое с несколькими вариациями.

— Восхитительно, — сказал Петруччо.

— Значит, проблема улажена, — кивнул Бутс.

— Да, — заверили его Петруччо и Андроникус.

— Спасибо, — поблагодарил я двух друзей лицедеев.

— Да не за что! — радостно воскликнули они.

— Не хочешь разделить со мной фургон? — поинтересовался я у своей пленницы.

— Нет! — отказалась та.

— Вы можете посадить её на цепь в рабском фургоне, вместе, с прикованными там Ровэной и Биной, — великодушно разрешил Бутс.

— Не надо, — отмахнулся я. — Не стоит беспокоиться. Я просто посажу её на цепь под моим фургоном.

— Отличная идея, — похвалил Бутс.

Женщина обожгла меня взглядом и сердито дёрнулась в своих путах.

— Соберите все ящики и мешки, и всё, что, может оказаться хоть сколь-нибудь ценно, — скомандовал Бутс своим товарищам. — В особенности не забудьте про маленький окованный железом сундучок, и ящик с позолоченным замком, который, как предполагается должен быть в первом мешке. Всё найденное мы перенесём в наш лагерь. Победа была за нами. Таким образом, и вся добыча тоже наша. Позже я всё тщательно пересчитаю и составлю точный список всего, что теперь стало нашим, включая и рабыню.

— Нет! — вдруг возразила другая женщина, та, что лежала на земле, абсолютно голой и связанной по рукам и ногам, неподалёку от моей персональной пленницы.

— Э, Ты что-то сказала, моя дорогая? — просил Бутс Бит-тарск.

— Да! — ответила она. — Я свободная женщина!

— Почему я должен верить в это? — поинтересовался Бутс.