Лицедеи Гора

— О, горе!

— Надеюсь, у Вас найдется десять тысяч золотых монет?

— Увы, нет! — надула губы. — Я — бедная девушка. У меня даже лишнего бит-тарска дома не завалялось.

— Действительно жаль, — уныло проговорил Бутс, делая вид, что сворачивает ткань, причем делал он это удивительно искусно, что можно было понять насколько он талантлив. — А я-то надеялся продать это Вам.

— Но разве Вы не можете отрезать для меня хотя бы маленький лоскуток? — жалостливо спросила она.

— На тысячу золотых монет? — обнадежено вскинулся мужчина.

— Увы, — заплакала Бригелла. — Я не могу себе даже предоставить такую кучу денег.

— Безусловно, — сказал он, — вуаль будет, достаточно большой, чтобы скрыть всю фигуру.

— Я вижу это.

— К тому же маги Ананго не разрешают резать их произведение, — добавил торговец.

— Это всем известно, — вздознула девушка.

— В любом случае, Вы, конечно же, не будете столько жестоки, столь бессердечны, столь нечувствительны, чтобы предложить мне даже подумать о том, чтобы использовать ножницы, этот жестокий инструмент, эти безжалостные ножи на столь изумительном произведении искусства.

— Конечно, нет! — Крикнула Бригелла.

— Всего хорошего, леди, — с сожалением сказал Бутс, делая вид, что собирается упаковать рулон обратно в свое мешок.

— Но я должна иметь это!

— О? — замер Бутс не полпути.

— Я сделаю все что угодно, чтобы заполучить это! — пообещала она.

— Все что угодно? — с надеждой поинтересовался Бутс.

— Да, что угодно! — заверила Бригелла.

— Возможно, — задумался торговец. — Возможно.

— Да! — кричала. — Да?

— Нет, это невероятно! — отмахнулся Бутс.

— Что именно? нетерпеливо она спросила.

— Невероятно! — заявил Бутс.

— Так что же? — постаралась надавить Бригелла.

— Ну, Вы все-таки свободная женщина, — нерешительно начал торговец.

— Что? — уже закричала девушка.

— Известно, что у мужчин есть потребности, — намекнул он, — и что они просто похотливые скоты.

— Интересно, что он может иметь в виду? — спросила девушка у толпы.

— И я долгое время провел в дороге, — добавил торговец.

— В мою голову закрались подозрения, — сказала она зрителям.

— И я знаю, что Вы — свободная женщина, — поклонился ей Бутс.

— О, мои подозрения усиливаются с каждым моментом, — сообщила она толпе.

— А также я знаю, что красота свободной женщины — товар цены не имеющий.

— Мои мысли помчались вскачь, — продолжала Бригелла держать толпу в курсе дела.

Их разговор сопровождался смехом зрителей. В некотором смысле то, что говорил Бутс, было правдой. Красота свободной женщины была товаром, не имеющим цены. Только дело было не в том, что это было нечто особенное, а в том, что это не продавалось.

— Итак, я хотел бы поинтересоваться, — перешел, наконец, к делу Бутс, — можно ли в обмен на эту удивительную вуаль, предоставить мне самый краткий из взглядов на Вашу бесценную красоту.

— Все намного хуже, чем я думала, — с тревогой пропищала девушка зрителям.

— Простите меня, леди! — вскричал Бутс, как если бы сам, испугавшись чудовищности того, что он предложил.

— Все же — бросила Бригелла толпе, — я действительно страстно желаю заполучить этот предмет.

— Мне уже пора уходить, — безропотно пробормотал Бутс.

— Останьтесь, благородный сэр. Задержитесь на момент, — остановила его она.

— Да? — обернулся Бутс.

— А может, будет достаточно показать Вам мельком щиколотку или запястье? — осведомилась она.

— Я, признаться несколько смущен, обращать на это Ваше внимание, — заметил торговец, — но поскольку Вы сами, похоже, не заметили, вынужден сказать, что на Вас нет не рейтуз ни перчаток, так что эти смелые проблески уже и так мои.

— Моя красота, поскольку она принадлежит свободной женщине, является бесценной, не так ли? — уточнила Бригелла.

— Конечно, — заверил ее торговец.

— Ну, тогда предположите, — заявила она, — что за Ваш самый короткий из взглядов, Вы даете мне, десять тысяч золотых монет о которых Вы говорили, как простой жест благодарности, конечно, раз уж вовлеченные в сделку ценности явно несопоставимы, ну и вуаль в придачу.

— Ваше великодушие просто поражает меня, — прокричал Бутс, — и имей я десять тысяч золотых монет, я был бы рад с удовольствием обменять их на такое виденья, но, увы, увы, я испытываю недостаток в этих жалких десяти тысячах монет!

Прокричав это, Бутс повернулся к толпе и прошептал:

— Уже ближе, но пока еще далеко.

Его слова были встречены веселым смехом.

Свободная женщина, стоявшая рядом, повернулась ко мне и заметила:

— Эта реплика, была хорошо подана.

— Да, — не мог не согласиться я.

— А Ты сама-то видишь эту вуаль? — поинтересовался один из зрителей мужчин.

— Конечно, вижу, — не задумываясь, ответила она.