Лицедей. Сорванные маски. Книга вторая

Я перестала кричать, перестала звать Влада, лишь по ночам завывая белугой, проклиная его, и тот день, когда имела несчастье с ним встретиться. Мне не хотелось жить, но я отчаянно боялась убить себя, продолжая надеяться и верить, что удастся выбраться и вернуть себе сына.

Тем временем…

Мужчина со злостью отшвырнул внушительное досье, стягивая галстук, отправляя его вслед за папкой, которую продолжа сверлить взглядом. Он проклинал тот день, когда согласился вести это дело, с виду казавшееся проще некуда. Но стоило ему копнуть глубже, и открывшиеся факты выбили у него почву из – под ног. Еще в юности он безошибочно определял геморройные дела, интуиция его никогда не подводила, и сейчас вглядываясь в лицо на фотографии, у него волосы шевелились на голове.

Весь облик его оппонента внушал животный ужас. Нет, он не был безобразен, отнюдь. Он был даже смазлив, отметил мужчина, скривившись, ему бы красоваться на обложках журналов, а не вести сомнительные делишки. Но эти глаза… Именно они вселяли ужас: холодные, колкие и беспощадные. Он даже боялся представить, что предшествовало в его жизни такому взгляду, заставляющему на интуитивном уровне почувствовать в нем того, кого он сам безошибочно определил. Мужчина не мог подобрать слов, которые бы охарактеризовали его, как следует, но в том что он опасен, не сомневался ни толики.

Ровно год назад этот человек попал в поле зрения международной организации, которая вцепилась в него как клещ. Но внутреннее чутье подсказывало ему, что та проблема, которую ему преподнесли, не больше чем утка, все гораздо глубже, и секретнее. Его достаточно долго вели разные специальные службы, да только к нему близко не подобраться. Его самого отправили работать под прикрытием, мать их так! Как можно копать, когда нельзя о нем никому заикнуться!?!

Отведенное ему время стремительно истекало, а он ничего не узнал и не добился. Хотя, опять же его интуиция подсказывала, что это и к лучшему. Не хочет он ничего знать.

В первые два месяца он ломал голову, почему именно его отправили в Россию. В своих кругах он не самый лучший, чего душой кривить, сотрудник, но прыткий и въедливый. Такой, которого, в случае чего, и не жалко. От этого открытия его прошиб холодный пот.

Мужчина промокнул чистым платком лоб, поднимая злополучную папку, возвращая ее на стол. Что мы имеем? Снова и снова перечитывал строчки чужой писанины, отмечая факты, на которые стоит опереться. Жена. Погибла полтора года назад. Любовницы. Одна, вторая, третья… Черт, все не то… Глаза цепляются за фотографию молодой девушки. Красавица. Неудивительно, что его «подопечный» так ее оберегал. Вот они на каком-то показе, его взгляд плывет. Столько там всего намешено… у мужчины выступает пот. Словно в замочную скважину подсмотрел.

На второй фотографии это мужчина-убийца. Хмурое выражение лица, черный взгляд, хотя при взгляде на супругу пылает зеленью, поджатые губы. Но что – то не дает ему покоя. Что – то точит его изнутри, вздрагивает, когда он смотрит на нее.

Весь ее вид, кажется ему до боли знакомым. Разум вспыхивал, посылая ему сигнал, но он не мог его разгадать. Прикрыл глаза, откинувшись на кресле, прокручивая ее образы в голове. Кровь понеслась в венах быстрее, в голове зашумело. Черт. Не хватало еще на покойницу запасть. Стремительно поднялся и полетел прочь из кабинета.

***

– Эй, Маркус, ты чего мечешься? Не уж то проголодался? У вас в Америке ланчи, обеды, и еще тысяча перекусов во время рабочего дня. Признайся, тяжело в нашей столице вашему брату?– Заржал на весь офис Марченко, младший лейтенант.

К чему он никак не мог привыкнуть за время своей ссылки, так это к русской фамильярности. Чтобы простой лейтенант так обращался к вышестоящему начальству!?! Да у них бы в ведомстве пристрелили его собственноручно.

Проигнорировав выскочку, он направился к судмедэксперту, с которым в последнее время поддерживал дружеские отношения. Пожилой мужик, с белоснежной седой шевелюрой и

пышными такими же седыми усами, восседал на высоком стуле, низко склонившись над экраном старенького допотопного компьютера. Рядом красовалась бутылка отечественного коньяка, бессменная спутница старого служащего.

–Михалыч, пошли обедать, я угощаю,– пробасил он.

Михалыч нехотя оторвался от экрана, обреченно посмотрев на него из – под очков.

– Вот, ты Маркус, умеешь выбрать время, чесс слово! Некогда мне!– И ткнул пальцем вверх, тихонько прошептал, оглядываясь по сторонам.– Начальство делом старым заинтересовалось. Строго секретно!

– Так уж и строго?– Спросил он скорее для галочки, нежели действительно интересуясь. – Не выделишь даже полчасика?

–Нет, молодой человек, увы. Мне начальство полчаса и дало на все про все. Кто ж знал, что им приспичит копаться в делах двухлетней давности. Серьезное дело завертелось. Кого- то из вышки подозревают.