Лицедей. Сорванные маски. Книга вторая

Меня засасывает в какой – то липкий вакуум, и все что я могу – это цепляться взглядом за лежащего на диване ребёнка, лепечущего что – то одному ему понятное. Он весело дрыгает ногами, ни сколько не обращая внимание на дискомфорт, высоко их задирая, и поглядывая на меня своими огромными сканерами, в поисках одобрения. Улыбаюсь одними губами, но и этого мальцу достаточно, чтобы заработать крошечными ножками в два раза быстрее.

Снова и снова я возвращаюсь взглядом туда, где пестреет яркая россыпь, точно такая же, как и моя, и если верить тем записям в дневнике моей матери, и у моего отца, которого я не знал.

Прочитав о том, что все мужчины моего семейства, фамилию которого она не назвала, имели отличительный знак, я не поверил, не акцентировал на этом факте внимание, хотя у меня эта самая отличительная черта имелась. Согласитесь, смахивает на какую – то бабскую блажь, особенно если учесть, что писавшая женщина регулярно прикладывалась к бутылке.

Но сегодня, как – будто сам бес погнал меня, крепко схватив за шиворот, как вшивого кота, изо – всех сил прикладывая мордой о гранит реального факта. Придирчиво рассматриваю ребёнка, глядя на него другими глазами, в попытке отыскать внешнее сходство. И сердце делает кульбит, замирает, чтобы потом помчатся с огромной скоростью. Их много. Слишком много. Линия бровей, цвет, и разрез глаз. Крошечные пальчики, ноготки.

Но и самое главное. Я же его узнал, черт возьми. По запаху. По тому, как зверь внутри довольно урчит при виде малыша. Лакается к нему. Я думал он принял его, потому что запах Ди его пропитал, но оказывается, не только ее.

Беру его на руки. Сын. Господи, Боже. Я и мечтать о таком не смел. Никогда.

Закрываю глаза, уносясь туда, куда сбегает снова и снова мое сознание.

***

Я уже не мальчишка, но еще и не мужчина. Все чаще задумываюсь о том, чтобы остаться здесь. Вместе со всеми. Сгнить в той яме, которую я так старательно готовлю для всех.

Не должны такие звери, как мы расползтись по миру. Слишком опасно.

Поднимаю глаза, и смотрю в синее бескрайнее небо. В душе пустота, и ничего не способно ее заполнить. Она разрастается из года в год, как раковая опухоль, сжирает все живое и светлое, что когда – то было в маленьком мальчишке.

Суровая реальность быстро сбила апломб надежд и глупых мечт. Усмехаюсь собственной глупости. Ну, надо же, каков дурак.

Я мечтал о том, что когда наступит время, и я выберусь отсюда, заживу как обычный простой человек. Заведу семью, в конце концов.

Только в реалии, я даже не ожидал, что пройдя суровую школу выживания, стану другим человеком. Безжалостным. Чудовищем во плоти. Я чувствовал этого зверя в себе. Он шевелился, царапался, и при подстерегающей опасности вскидывался, кидая меня вперед. Это вторая моя сторона, о которой никому не известно. Я оберегаю ее как священную тайну, хотя давно не верю в Бога. Именно он растил меня, воспитывал звериными повадками, сделал меня тем, кем я стал. И все человеческие ценности, так остались для меня лишь строчками в тех книгах, которые нам не разрешали читать. Которые я воровал в библиотеке.

Старичонка, посуливший мне когда – то могущество не сказал какова будет цена за мою власть. Смолчал, дабы добиться от пацана послушания, и дальше разрабатывать его.