Лицей 2019. Третий выпуск

В глазах Марии кувыркались непонимание и страх; нездорово бледная, она протянула Сальери свою ручку. Тот благоговейно приложился к ней губами. О! Он облобызал бы её целиком, — но лишь слегка коснулся, благородно устраняясь.

Из первого ряда донеслось, уже довольно громко:

— А убийство?

Сальери стоял на коленях, ужасно серьёзный:

— Не будет убийства… И не было.

Из первого ряда:

— Как это — не было?

Мария топнула ножкой:

— Говорит, не было — значит, не было. — Она умолкла и вполоборота к публике добавила: — Да вызовите уже кто-нибудь «скорую»!

«Скорую» вызвали, Гошу увезли, Сальери отправили в дурдом — отменный выдался спектакль. Публика расходилась, оживлённая и обсуждающая. На улице от неё как будто бы отделился один господин в крылатке. Совсем невысокий, смуглый, с баками, кудрявый. Он повернул на Думскую, шкодливо размахивая шляпой.

И так хохотал, так хохотал — как никому из нас не смеяться.

ноябрь 2016

Пропадают люди!

Лето. Тепло. Вечер. Она. Всё сияет, всё кипит, всё обступает. Молчаливые шедевры архитектуры проносятся мимо. Человеческие лица теряют в противности. Тема за темой сменяют друг дружку. Уставшие ноги весело ноют. А от случайных косновений попросту прыгать хочется!

Сеня гулял с Полиной, стоял свежий июльский вечер. Прогулка, Полина и нарядная Москва — больше ничего. Были в парке Горького, были в Хамовниках, были на бульварах, были на Красной — шли теперь по Маросейке и болтали. Сеня там про отечество что-то, а Полина про то, как в Николая II была в детстве влюблена…

Но не важно, о чём: голос важнее слов. Это же Полина! Это карие глаза, в которые можно ненароком упасть. Это косматые дреды со вплетёнными в них бубенчиками. Это всеобразные изящные и гордые ужимки. А как весело и скоро она раздувает ноздри, если Сене вдруг удаётся сзабавничать! В улыбающемся лице так и звучит: я рада, я рада, я рада!

Признаний, правда, пока не было, но всё к тому шло.

— Ты не против, если мы в «Макдак» зайдём? — спрашивает она таким ненароком, что Сеня обижается: мог бы и догадаться, что она голодна.

Заходят, заказывают. Стоят в каше людей — хорошо, впрочем стоят. Садятся, едят. Сеня беспардонно занят ловлей взглядов. Неловко. Полина смущается, смотрит в телефон.

— Я отойду в клозет? Ты никуда не девайся только, — Сеня говорит.

В туалете Сеня пытался смыть идиотскую радость с лица (безуспешно). Возвращается — Полины нет.

Судорожно водит взглядом по залу, без приветов, натыкается на лица.

Душно. Страшно. Пусто.

Сеня ходит и спрашивает людей про девушку с дредами. Единодушно отвечают, что уж с дредами запомнили бы, но такой не было. На звонки — нудный голос: «Аппарат абонента выключен или на…»

И с чего Сеня решил, что она тоже его любит?..

Во «ВКонтакте» он её не застал. И через день, и через два — всё по-прежнему: «была 20 июля в 10:35». Ну не в деревню же бежала?..

Неделя прошла: Сеня виделся с Тарасом, приятелем. Они накатили — в первом дворике, потом во втором. Сеня всё рассказал.

— Ну чё, спугнул деваху. — Тарас говорил, не выпуская из рук пакет с соком, приправленным водкой.

— Да будто у меня на роже всё написано! — Сеня дёрнул головой.

— Ну, вообще-то, да. — Тарас потянулся. — Ты слишком пропадаешь в этой фигне, это пугает. И это какая ваша встреча? Третья?

— Вообще-то, первая. — Сеня надулся. — Разве так любить ненормально?

— В пятнадцать — нормас. — Тарас отвернул футболку и почесал пузо. — Слушай, блин, жрать хочу, как аллигатор. Зайдём куда-нибудь?

Они вышли из двора, изрядно окосевшие, — вечер тихо вплывал в московские улицы. Прошли переулочек, другой, шлагбаум, аляповатую груду кирпичей, собачника — и обнаружили себя против «Макдоналдса» на Маросейке.

— Вот те на! — хохотнул Тарас. — Рискнём?

— Отчего ж? — подсмеялся Сеня. А на душе тоска, тоска, тоска.

Завернули в туалет, вернулись. Тарас сел за столик. Он был матёрый выпивоха: ему немного требовалось, чтобы уже по полу ползать и людей за ноги хватать. Теперь же он удивительно в себе.

— Закажешь? — спросил он (Сеня был должен за водку).

— Да, конечно. — Сеня пошёл на кассу.

Заказывал, думал: не помнил, правда, о чём, — может, и не думал. Вернувшись к столику, Тараса он не застал. Сеня всучил поднос какому-то оборванцу и лихорадочно ушёл.

Отличный розыгрыш, да! На звонки молчит, в сети не появляется. Или в запой ударился? Валяется сейчас, поди, в канаве…

Несколько дней прошло, когда Сеня решил пойти с отцом в тот же самый «Макдоналдс». Всё-таки он постарше и что-то в людях соображает. Может, и объяснит хорошенько?

— Дело в том, Сеня, что люди законченные эгоисты, — говорил тот ему, попивая водичку. Фастфуд он не ел — вредно очень.

— Но не все же.

— Все, Сень, все.

Сеня предложил отцу перекурить, но тот давно уже бросил.

Накурившись вдосталь и вернувшись к столику, Сеня обнаружил, что отец тоже пропал. В ярости он пнул стул. На него оглянулись.

Улица, ливень, припадочный шаг: слово «заговор» вертелось в его голове. А может, поработали каннибалы? — сожрали сначала любимую, потом друга, затем и отца. Порубали и сунули в бургеры, а невиновные — съели… Ужас! Кошмар! Полундра!