Лицей 2020. Четвертый выпуск

Теперь наш кабинет отличается от всех, как класс коррекции в школе. Он единственный, где с утра до вечера играет музыка. Где периодически все набрасываются на одного сотрудника, начинают его щипать за жирок и щекотать. А он (Федя) кричит «ай, ой». В перерывах между этим мы работаем.

— Смотри, — подходит ко мне Сабина. Я заметила, что она всегда говорит немного «в нос».

Смотрю на симпатичный коллаж из иконы «Троица» Рублёва, трёх изделий с этим образом и берёзовых листьев (символ праздника). Честно отвечаю, что получилось здорово. Она сейчас занимается годовым проектом — листовки-флаеры для раздачи в торговых центрах на православные праздники — и очень старается.

Через десять минут Сабина возвращается после согласования с генеральным директором. От прекрасной листовки остались берёзовые листья и надпись «Поздравляем!».

— А с чем — видимо, придётся объяснять на словах, — недоумевает Саби. — Говорит: «Нельзя писать на флаерах ничего святого. Они же потом в мусоре будут валяться!»

— Добро пожаловать, — улыбаюсь я.

— Первое правило православного маркетолога, — серьёзно начинает Федя, — всегда помни 73-е правило Пято-шестого Вселенского собора.

Сначала мне показалось, что он берёт цифры из головы, но потом проверила — запомнил.

А недавно я вывела второе правило православного маркетолога. Как с сигаретами: некурящим не рекламируем. Реакция неверующих на нашу рекламу бывает жестокой. Некоторых просто в дрожь бросает при виде креста, они дико бесятся. Да, бесятся, подходящее слово. Сначала один парень написал в чат операторам интернет-магазина, что они оказывают услуги интимного характера. А потом и просто кто-то прислал: «Как же вы достали со своим православием». По этим звоночкам я поняла, что где-то неправильно прицелилась в аудиторию, стрельнула не по тем.

Проверила рекламу — действительно. Человек набирает «серебро Максим». Показывается наша реклама с образом Максима Грека из серебра. Вот только искал этот человек группу «Серебро» в журнале Maxim. Срочно добавила минус-слов. Ну ладно, не страшно, зато, может, кто покаялся.

— Что бы ещё брендировать? — размышляет вслух Федя.

— Служебные машины? — предлагаю я.

— За это уволили прошлого маркетолога.

— Разрисовал крестами кузова?

— И диски на колёсах.

Да, непростое дело православным маркетологом быть. Проблема ещё в том, что всё приходится делать самим. Даже фотографировать мы стали сами. После того неудачного раза с модным фотографом: он взял изделия и устроил свэг — по три серебряных браслета на каждой руке, молитвы везде вверх ногами, четыре креста на шее, образки в ряд, как ордена на грудь. Полный фэшн. Спасибо, обошлось без засасывания среднего пальца.

В остальном же мне здесь нравится. Сегодня день довольно приятный. Сижу, как обычно, читаю сайт патриархии, слушаю Salem.

Соня присылает свежий мем. Она каждый день, проснувшись и прошерстив ленту, скидывает мне свежие мемы. Примерно в то же время приходят цитаты святых отцов. Это помогает мне уравновешивать свои взгляды на мир. Информация в наше время не плещется, она идёт направленными потоками. И стоять одной ногой в одном, а другой в другом довольно занятно. Я могла узнать сколько угодно шуток про патриарха, но никогда бы не посмотрела интервью с монахом, который работал в НАСА до ухода в монастырь. Реально работал, не ракеты освящал.

Сегодня «мем от шефа» — картинка с надписью. Девушка у иконы: «Помоги мне». А икона ей в ответ: «Может, хватит разговаривать с доской? Попробуй сама чё-то сделать». Хм. Забавно. Но всё-таки слишком по-язычески, чтобы быть православным мемом.

Соня присылает следующий, новость: «Священник Богородской епархии заявил, что…» Постойте, да ведь такой епархии даже нет. Ладно, может, хотя бы третий мем подойдёт. Вот он, про патриарха Кирилла, отлично. Эй, а что на фото делает прошлый патриарх — Алексий? Они, конечно, похожи — одеваются вообще одинаково, — но не настолько. Что за халтура?

Соня пишет: «Как тебе? Все три берём?» А я даже не знаю, что ответить, кроме того, что у меня, кажется, профдеформация.

Идём курить с Юлей, и я проверяю мемы на ней. Она смеётся над всеми тремя. Вот кто счастливый человек. Я говорю: «Да там же куча ошибок». Юля не понимает: «Что? А, да, действительно». Думаю, на ком бы ещё проверить. Рядом в курилке Лора, предлагает: «Давай мне». Она вдумчиво читает и выдаёт:

— Забавно, конечно. Непонятно только одно. Почему люди себе ищут врагов там, где их нет?

— В смысле? — спрашиваю я.

— Над Алексием II смеются, а он, между прочим, говорил: «Больше храмов — меньше тюрем».

— Не знаю, не знаю, — говорю, — на двух молодых матерей тюрем хватило.

Юля перехватывает мой взгляд и мотает головой.

— Не туда вы смотрите, — заводится Лора. — Думаете, что врагов находите, а на деле сами себе яму роете. Идёте с вилами на церковь, как дикари, а за церковью людей не видите. А эти люди единственные, кто к вам по-людски отнесётся в случае чего.

— Ой, да конечно! — говорю.

— Конечно.

Лора ушла.

— Ты что так резко с ней? — удивилась Юля. — Ты не знаешь, как она сюда попала?

Я пожала плечами.

— Как?