Лицей 2020. Четвертый выпуск

Сажусь на своё место. Наступает прекрасный период для моей работы. Скоро Пасха — лучшее время для того, чтобы рекламироваться. Надо будет многое успеть, пока глазурь с куличей на губах не обсохла и все вдруг снова не стали атеистами.

Федя трезвонит над ухом:

— Надюха, где отчёт?

Федь, семь часов назад я видела, как ты прыгал в потолок и орал «ТОПОЛИНЫЙ ПУХ ЖАРА ИЮЛЬ» в пижамных штанах с мишками. Какой отчёт? Говори тише.

Нахожу отчёт, отправляю, немного работаю и иду в трапезную.

— Фавны? — переспрашивает Рома. — Это ты по адресу. Это блуд обычный.

Ох уж мне эти православные, на каждого найдут диагноз.

— Или, знаешь, когда кто-то говорит: «Эрос призвал меня», — продолжает он. — Супер. Хороший древний способ перекладывания ответственности.

— Это я уже успела понять. А почему люди так делают?

— Паралич воли. Надо же чем-то оправдаться.

— И что делают христиане?

— Пост и молитва.

Зачем пост, я знаю — свежие нейронные связи никогда не помешают. А вот зачем молитва? Упрямо повторять одни и те же слова?

— А как молиться, если никогда этого не делал?

— Как там Николай Сербский говорил, — он старается вспомнить, потом достаёт телефон и читает: — «Можешь помочь человеку — помоги, не можешь — помолись, не умеешь молиться — подумай о человеке хорошо! И это будет помощь, потому что светлые мысли — это тоже оружие».

Поразмыслив, Рома добавляет:

— А фавни, конечно, нет никаких. Есть болезнь воли.

Я говорю:

— У меня свободная воля: я выбираю, чтобы моя воля была больна.

Рома смеётся.

— Ты просто знаешь, где лежит большое удовольствие. Мозг будет к этому снова и снова возвращаться. А ты будешь каждый раз выбирать, нужно оно тебе или нет.

«Это как знать о сокровищнице, — думаю я, — но никогда не ходить туда и не давать жемчугам ласкать твои пальцы. Где сокровище ваше, там и сердце ваше. 15 репостов, 87 лайков».

Я смотрю на Рому. Он совсем не фавни, и за это ему большое спасибо.

Только возвращаюсь в кабинет, Юля спрашивает:

— Пойдём покадим?

Корпоративный юмор, от поговорки «Курить — бесам кадить».

Поднимаемся на пятый этаж.

— Ну хорошо, хоть на Пасху отдохнём, это же как Новый год? Будем гулять неделю?

— Не, пару дней.

— Да блин, что за несправедливость! Вот, кстати, в чём был тот секрет, на который мне Рома так долго намекал.

— А, — задумалась Юля, — так секрет был связан с праздниками? Тогда я знаю…

Она напряглась.

— Ну-ка?

— Пожар. Давно, лет десять назад, производство ещё было в Калуге. Взорвался баллон с газом. И всё. Половина мастерской сгорела. Это был православный праздник как раз.

— И поэтому все остались целы?

— Нет. Тогда было много работы, большой заказ. И все вышли в праздник. Заживо сгорели. Муж Марины тогда погиб, она одна осталась с тремя маленькими детьми.

— Все? Никто не выжил?

— Нет, кто-то выжил. Виктор Викторович, например. Наверное, надо многих потерять, чтобы научится так всех любить, как он.

Мы какое-то время помолчали.

— Ладно, — вздохнула я, — пойду работать, там реклама вовсю. Надо потихоньку имейл-рассылку готовить. За неделю до Пасхи сделаем.

— Пасха через неделю, — поправляет Юля.

— Как? В прошлом году была 25-го! Ты мне рассказывала!

— Так она каждый год по-разному!

Забегаю в кабинет обратно. Рассылка! Нужно успеть! Они должны прочитать письма и сделать покупки, пока ещё помнят, что они православные.

Выгружаю список имейлов, который мы с Федей набрали за время работы. Их оказалось двенадцать тысяч. Осталось только нарисовать красивое письмо, написать текст и всего лишь проверить двенадцать тысяч имён адресатов. На прошлой работе я как-то раз не проверила, и одной женщине пришел имейл со словами «Привет, кисуля!» — автоматически подставилось. Зачем она так записала на сайте своё имя — непонятно, но если б я проверила сразу, то не получила бы претензию. А один мой коллега как-то перепутал графы «имя» и «отчество», и его письма начинались словами: «Здравствуйте, Петрович», «Здравствуйте, Васильевна!»

Поэтому сидим и проверяем глазами двенадцать тысяч имён. Вы, наверное, не думаете, когда подписываетесь на рассылку, что кто-то будет смотреть эти ваши Keksik-87 и ulitka-302, но вот она я. Сижу и стараюсь не злиться из-за того, что некая Марина в порыве ложного смирения решила написать своё имя с маленькой буквы. Вспомнила, как Дионисий рассказывал: ему дали задание в монастыре — читать огромную книгу, где написаны имена людей, за которых нужно молиться. Читать вслух не обязательно, просто вдумчиво пройтись глазами. Прямо, как я сейчас. Молиться я не умею, поэтому просто «думала хорошо» об этих Маринах, Оксанах и Петрах. Процесс пошёл быстрее.

Теперь текст. Благая весть — вам скидка 10 %? Чёрт! Ничего нормального в голову не идёт. Нарисую сначала дизайн и покажу Саби.

— Очень симпатично, — сказала она и поправила всего две фотографии по тону, — а текст и правда будет такой?

— Какой?

— «Близится Воскресение Христово: покайся, грешник! возрадуйся, праведник!»?

— Не-не, это рыба. Ты только по дизайну посмотри.